Не дожидаясь ответа, он уложил тяжеленную ручищу на плечи Кори и повёл его из спальни в залитый кровью будуар, а оттуда — в тёмный прохладный холл. И дальше. Наконец они оказались в малой столовой. Усадив его по правую руку от себя — «Ну надо же, какая честь шлюхе-полукровке!» — Воитель расселся во главе накрытого на две персоны стола и выжидательно уставился на Кори.
— Ваш младший? — чуть неуверенно подал голос он, вертя в руках столовый нож. Слишком тупой. Да и Воитель не олухи из охраны чертога, его одной мелкой железкой не уделать. — Давно его не видел. Ничуть, кстати, не жалею: редкостный был говнюк, немало крови мне в детстве попортил.
— Он мёртв.
Кори мог бы поклясться — Воитель разгневан. Однако на жёстком, скульптурно выточенном лице безошибочно угадывалось изрядное веселье.
— Он мёртв, — повторил Воитель, соизволив взять кувшин с вином и самолично наполнить их кубки. — Ты убил его. Забавно, что ты, похоже, этого даже не помнишь.
Кори ошеломлённо молчал, так и застыв с ножом в руке. «Ложь», — хотелось возразить ему в первый миг; однако на самом донышке памяти вяло зашевелилось нечто, не давшее слову сорваться с губ.
Даэрро? Он убил Даэрро?.. Он…
Убил. Не совсем он, но…
В последнюю их встречу младший сынок Воителя — Наальдаэрриор, так его вроде звали — был мальчишкой-подростком. Нескладный и мосластый, но уже почти такой же высокий, как его старшие братья; наружностью прямо как Воитель в миниатюре. Золотые волосы, золотые глаза — и отнюдь не золотой нрав. Тоже в папашу, раз уж на то пошло.
Кори вообще-то довольно хорошо помнил мелкую золочёную сволочь — тот задирал его чуть не с пелёнок. Теперь, задним числом, до нелепости очевидно: Кори нравился этому несносному мальчишке, грубому и жестокому. И выражал Даэрро свою симпатию именно так, как принято в его ебанутой семейке.
Насилием.
— Мой дар пробудился, — выдохнул Кори, растирая виски. — Поэтому я так плохо помню тот день… моя сила вырвалась наружу. Раньше срока… она…
Некромантия защищала его от насильника. Поэтому его магия проснулась так рано — в тринадцать лет; поэтому ему с ней так трудно сродниться — тёмные маги, пробуждённые насилием и смертями, порой теряют врождённую склонность и становятся некромантами. Иногда гениальными, как Кайлин Макнейр; иногда посредственными, как сам Кори… Суть одна: их обоих извратили, испортили, а виной всему — чьё-то скотство.
— Я плохо помню тот день, — произнёс он уже твёрже, чувствуя, как под ледяной бронёй наркотического дурмана плещется злость, — но точно могу сказать, что это была самозащита. Я убил Даэрро? Да вот и славно. Он был гадким мальчишкой, который непременно вырос бы в мерзавца вроде вас. Гореть ему в геенне тысячу лет!
Кори ожидал новой пощёчины, однако её не последовало.
— Насилие неприемлемо, — его собеседник неспешно пригубил душистого золотого вина, с таким видом, точно они обсуждают погоду, хауфов или оружие. — Однако мой сын не совершил насилия. Возможно, пытался, но не совершил. А это значит, убивать его ты не имел права. Твоему отцу пришлось уплатить цену… этой ценой стал ты. Вернее, твоя магия смерти.
Кори пренебрежительно скривил рот. Под слоем льда колыхнулись застарелая обида и ярость.
— Небось был рад, что легко отделался.
Воитель снисходительно рассмеялся и покачал головой; оплетающая его рога алмазная цепь тяжело дрогнула, охотно ловя свет и переливаясь мельчайшими осколками радуги.
— Подростки, — хмыкнул он наконец, — сплошь эгоизм и больное самолюбие. Ты и вообразить не можешь своим крохотным умишком, сколь дорог и важен ты своему отцу. Этот надменный выскочка Оружейник едва не в ногах у меня валялся, просил не забирать его сокровище, дитя от айрш’энсайр, самого любимого сына, — на чеканном лице проступило презрение и явное непонимание, как вообще можно любить кого-то. Тем более слабого и не с теми рогами. — Я бы ему не уступил, даже если бы захотел. Твоя магия убила Даэрро — значит, магией ты и расплатишься.
Кори, пришибленный свалившимися на не-те-рога откровениями — так отец не по своей воле продал его дому Шамрэтеар! — даже съязвить как следует не мог. Только и вышло, что напомнить:
— Моя невинность, без того весьма сомнительная, утеряна безвозвратно.
— И это печально, — удручённо вздохнул глава Второго дома. — Но получить твою силу можно и другим способом. Придётся вспомнить заветы предков. Либо ты силён, либо…
…съеден.
Кори гулко сглотнул и чуть поспешно схватился за кубок.
— Этот ритуал строго запрещён. Властитель покарает вас.
— О, я ему не скажу, если ты не скажешь, — Воитель подмигнул, что совершенно не вязалось со строго-вычурным образом огненно-золотого идола, и поднялся из-за стола. — Необходимо подготовиться к нашему особому вечеру. Надеюсь, ты извинишь меня, Лиоки? Прекрасно. Насладись едой, потому как это твой последний ужин.
========== Глава 40 ==========
Инферно — сплошь переливы красного с золотом. Трудно дышать, терпеть адское пекло, ступать по раскаленной почве. Даже зелье, наспех выпитое незадолго до перемещения, помогало не так хорошо как хотелось бы. Только горло и внутренности до сих пор жгло, будто он не кроваво-алую жидкость пил, а жидкий огонь. Шай, судя по его хмурому лицу, тоже был не в восторге от местного климата, как и от адского пойла. Никто из них не был, разве что Лазурит. Впрочем, тот тоже на фоне красно-желтой пустоши выглядел неуместно со своими серебристыми волосами.
— Нам туда, — кивнул он на высящуюся вдали громаду замка, будто бы сложенного из обсидиана. А может, и в самом деле из него… Тео в демонической архитектуре никогда не разбирался, не будет и впредь. Ни он, ни Кори сюда не вернутся никогда.
Никогда!
Показывать дорогу вообще-то не было нужды. Тео и так знал, в какой стороне искать Кори; чувствовал это, как и его запредельный страх, граничащий с ужасом. То ли сам Инферно тому виной, то ли связавшее их Проклятье, но в этих землях их связь будто стала ещё сильнее.
Тео знал, где его айрш’энсайр. Знал. И, не собираясь никого ждать, тут же направился вверх по крутой дороге.
Пояс оттягивал топор, прихваченный на всякий случай; магия зло и ярко искрила на кончиках пальцев. Её было слишком много — и в теле, и в местном воздухе, горячем, смертельно опасном для любого человека.
— Рену бы здесь понравилось, — послышался голос Макнейра.
Тео собрался было возмутиться — нашел время делиться охуительными семейными историями. Не успел. За спиной послышался шелест огромных крыльев, а в следующий миг в плечи вцепились сильные руки, подняли в воздух.
— Так быстрее.
Удивительно, как собран и немногословен может быть человек (или демон), когда в опасности находится его близкий. Впрочем, Лазурит никогда не был особо разговорчивым парнем.
Позади выругались, быстрые шаги сменились бегом. Эрдланг с Макнейром тоже передумали болтать. Да и времени на это уже не было.
Их не ждали, судя по тому, как расслабленно шлялись по внутреннему двору охранники. Типичные демоны, рослые и сильные, они мало что могли против четвёрки сильных магов. Шаровая молния с треском ударила в одного из них, сбила с ног. Тео добил его еще одним ударом. В настоящем бою нет времени на сложные заклинания, важны только сила и скорость. И то и другое у него было. А ещё — злость вперемешку со страхом за Кори. Пульсары срывались с рук один за другим; охранники учли ошибки и начали уклоняться. Тео тоже — едва не попав под изогнутый клинок одного из них, он укрылся Плащом молний.
Тёмная магия Макнейра ощутилась кожей, резанула по нервам. Наверняка убила бы, не будь на нём защитного амулета. Некромантия — та ещё дрянь. Даже для темных магов, не говоря уж о светлом. Но сейчас она казалась сущим благом. Они бы не проиграли и так — не под защитой Лайама Эрдланга, — но если с вами тот, кто убивает буквально щелчком пальцев, всё несколько быстрее и проще…
Однако с «проще» он немного поторопился.
Очередной демон возник точно из ниоткуда. Его длинные медно-красные волосы ярко блестели в лучах свирепого инфернального солнца. Он был ещё крупнее и выше стражников чертога, поверх неброской тёмной одежды носил накидку цвета свежей крови, расшитую так, что не снилось даже одиозному макнейровскому тестю, лорду-генералу Дюрану.