Нам предстоит жить здесь не одну неделю. Хотя в мотеле самообслуживание — надо самим стелить постели, подметать и выносить мусор, — мы чувствуем себя принцессами. А такой роскошной мусорной свалки, как у нас, нет ни у одной принцессы в мире. Нам предложили сваливать мусор за изящную железную ограду напротив мотеля. А ограда эта защищает древние развалины, которым, наверно, больше двух тысяч лет.
— Бедные археологи, — бормочу я, опоражнивая мусорную корзину. — Каково-то им будет через двести-триста лет отличать осколки древнего этрусского, греческого и римского стекла от наших пивных бутылок?
Луллу тоже считает, что высыпать бутылки, апельсиновые корки и консервные банки на развалины одного из красивейших городов древности — ужасное кощунство. Но что поделаешь, если другой свалки нет?
Разумеется, мы познакомились в общих чертах и с новой историей Ливни, хотя классическую эпоху изучили куда более глубоко. В 19)1 году итальянская армия пыталась завоевать Ливию, но неудачно. Италия вынуждена была признать короля Сенуси в Киренаике и республиканское правительство в Триполиэании. В 1922 году представители двух ливийских правительств встретились в Гариане и договорились признать короля Идриса монархом всей Ливии.
Но Италия продолжала зариться на плодородные земли в Северной Африке, и когда в Риме утвердились фашисты, отношения с Ливией сразу ухудшились. Договоры, подписанные с Сенуси, нарушались, ливийцы объявили Италии войну. Она закончилась после того, как ливийский национальный герой Омар Мухтар в 1931 году попал в руки фашистов и был приговорен к смертной казни. Ливийские руководители покинули родину; в 1939 году они присоединились к союзникам и во второй мировой войне сражались против Италии и других держав «оси».
Наконец Ливия освободилась от итальянского владычества. ООН признала ее независимость, и 24 декабря 1951 года король Идрис I провозгласил Ливию независимым государством. Появилось Соединенное Королевство Ливии. В 1963 году федеральное деление было упразднено, слово «соединенное» выпало из названия.
Добившись независимости, ливийцы решили обойтись без помощи иностранцев. В 1963 году уже совсем престарелый Идрис I повелел приступить всерьез к поискам нефти. Эти поиски увенчались успехом. Из недр земли забило ключом «черное золото», и Ливия мигом разбогатела. За последние годы она вышла по добыче нефти в первую пятерку в мире.
Правительство сулило народу всяческие блага. Бедуинам предлагали землю, посевной материал, помощь в строительстве. Теперь все заживут на славу!
Но то ли бедуины отказались от земли, семян и денег, то ли еще что — во всяком случае, такие поверхностные наблюдатели, как мы с Луллу, склонны были заключить; что бедуины предпочли кочевать по старинке со своим скотом и жить в шатрах или пещерах. Сколько мы ни искали, ни малейших признаков благосостояния не обнаружили. Иностранцы явно опять оказались в чести. В нефтяной промышленности заправляют иностранные компании. Большую часть квалифицированной рабочей силы составляют чужеземцы. В выходные дни мы встречали шведских техников, работающих в выстроенной по соседству с Шахатом новой столице Эль-Бейде, итальянских инженеров-дорожников, занятых на строительстве автострад, американских специалистов, английских военных моряков из Триполи… Все они в субботу и воскресенье устремлялись в Шахат, славящийся благодатным климатом.
Путешествуя по дорогам Северной Киренаики, мы то и дело видели одинаковые дома вперемежку с диким кустарником и грудами камня. Мы спросили, что это за дома и почему большинство из них пустует, и узнали, что их построили еще во времена итальянского владычества.
Несмотря на изумительные ландшафты и чудесный климат, Ливия пока что остается туристской целиной. Слишком дороги здесь отели и рестораны. А из-за недостатка отечественной продукции очень высоки цены в магазинах на помидоры и привозные консервы.
Однако нас с Луллу, горящих желанием решить загадку сильфия, не пугали ни экономические, ни какие-либо иные трудности.
А теперь, восстанавливая хронологическую последовательность, расскажу о первой вылазке искателей пропавшего растения.
ПУТЬ В АПОЛЛОНИЮ
Мы едем к маленькому суку (так называются ряды лавчонок, здесь окаймляющие участок шоссе) и закупаем провиант для однодневной экскурсии в древний порт Кирены — Аполлонию. Он теперь называется Суса, и от Шахата до Сусы всего восемнадцать километров.
Сделав покупки, продолжаем путь на северо-восток, Шахат лежит на высоте 621 метра над уровнем моря, и дорога выписывает крутые зигзаги, спускаясь к обширному плато. На западе мы видим развалины одного из районов древней Кирены. Вон там возвышается хорошо сохранившаяся колоннада греческой агоры[5]. Вон там — остатки храма Аполлона, сооруженного в шестом веке до нашей эры. А вот это — скала с источником Аполлона, и ведь что удивительно: родник, который показывали Батту, когда он впервые прибыл в Кирену, по сей день снабжает Шахат водой. Есть тут и знаменитый родник нимф, разрушенные амфитеатры и несметное количество мраморных статуй, большинство которых осталось без головы во время сильных землетрясений в четвертом веке. К востоку от нас расположен храм Зевса. Его реставрируют, но четыре колонны, поднятые медлительными реставраторами за последние десятилетия, с шоссе не видны.
После первых зигзагов открывается вид на длинные, в несколько километров, ряды склепов, высеченных в горах.
Среди развалин простерся густой растительный ковер всех цветов радуги. Тысячи фиолетовых цветков герани, с солнечно-желтыми вкраплениями ромашек, ярко-красные синяки, синие соцветия воловика[6], пушистый красноголовый клевер, белые и розовые лютики.
При виде такого буйного, неистового цветения кажется, что дети Флоры задумали поспорить с развалинами из-за земли.
— А ты уверена, что узнаешь этот сильфий, который вы с дочерью видели в прошлом году? — робко осведомляется Луллу.
На пути из Швеции она многократно задавала мне этот вопрос; и на этот раз я ей ответила, что узнаю похожие на укроп зонтики так же верно, как в Швеции василек среди ржи.
Не успела я договорить, как мы на повороте увидели первые экземпляры «моего сильфия». Но тут крутой вираж, останавливаться нельзя, и мы едем дальше. Ничего. На плато, где дорога выпрямляется и даже кое-где раздается вширь, чтобы встречные автомобили могли разъехаться, нас окружает множество характерных зонтиков. Я только нажимаю ногой на тормоз, а Луллу уже выскочила из машины и подбегает к ближайшему экземпляру.
Цветение еще не началось, но я совершенно уверена: передо мной то самое растение, которое я видела в прошлом году. Эти широкие влагалища, эти перистые листья с пластинкой, рассеченной на длинные, узкие, от силы полсантиметра, доли, — ошибиться невозможно.
Луллу нагибается над растением, соцветие которого скрыто бледно-желтым чехлом, напоминающим опрокинутую лодку.
— Совсем не похоже на укроп, — произносит она с сомнением и укором. — Откуда ты знаешь, что это зонтичное — ферула?
Луллу уже признавалась мне, что ботаника не относилась к числу ее любимых школьных предметов. Обязательным сбором и засушкой растений она занималась через силу и давно' предала забвению большинство ботанических терминов и латинских названий.
Зато теперь она глубоко и искренне увлечена ботаникой. Луллу уже изучила почти все, написанное о сильфии Теофрастом, Плинием, Диоскоридом и другими древними классиками. И хотя первая очная встреча с зонтичным растением повергает ее в легкое замешательство, она жадно впитывает все, что я могу сообщить ей об отличительных признаках зонтичных.
В задумчивом молчании продолжаем путь через плато. Здесь растительность не такая пестрая, как среди развалин. Преобладают корявые сосны, кустарники, среди трав — высокий мохнатый зопник[7], чьи желтые двугубые цветки расположены кольцами в несколько ярусов между ворсистыми супротивными листьями.
6
* Синяк (Echium), воловик (Anchusa) — роды из семейства бурачниковых (Boraginaceae). Наибольшее разнообразие бурачниковых свойственно Средиземноморью.
7
* Мохнатый зопник (Phlomis floccosa) — травянистое растение из семейства губоцветных (Labiatae).