Толкаю дверь и ухожу. Два загипсованных дяденьки поворачиваются ко мне. Мои глаза ищут моего спасителя и не нанаходят.
– Девушка, вам кого?
– Мне Мартина, вчера побитого.
Дядьки ржали долго, пока я не почувствовала прикосновение к плечу. За спиной стоял мой спаситель, с огромными синяками под глазами.
– Ты чего пришла?
– Спасибо сказать хочу, – промямлила я.
– Пожалуйста, – буркнул парень.
С этого дня моя жизнь изменилась навсегда. Мы с Мартином стали неразлучны. Я каждый день ходила к нему в больницу, носила супчик, пока сотрясение мозга не прошло. Я узнала что такое любовь. Это самое лучшее, что было в моей жизни, только мысль, что нужно ему сказать правду обо мне, омрачала мое существование.
Наконец Мартин выздоровел. Мы сидели на лавочке и держались за руки.
– Ты знаешь, я люблю тебя. Сразу полюбил, как только увидел. Скажи, зачем ты пришла в тот вечер в бар?
Я вздохнула и заглянула в бесконечно черные глаза. Глаза в которых не видно даже зрачок, такие бездонные и притягательные. Рука Мартина поглаживала мою резко взмоклую ладошку. Сердце забилось так сильно, будто хотело выскочить. Это страх! Не хочу врать любимому человеку, но и сказать правду ужасно страшно.
Мартин почувствовал мое беспокойство и испугался!
– Хелен, что? – он почти кричал.
Я закрыла глаза и начала рассказывать. Все,все!
И про болезнь, и про ужас, с которым приходится жить, и про ребенка…
Я была готова ко всему и потому так и сидела зажмурившись.
Мартин сжал мою ладошку и поцеловал в плечо. Только тогда я разрешила себе вдохнуть и сердце снова забилось.
– Глупенькая, ну на кого ты оставишь своего малыша? А о нашем малыше я позабочусь! И о тебе! Я буду с тобой до последнего твоего дня!
Слезы катились по моим щекам. Слезы очищающие и примиряющие меня с этим миром. Если Мартин будет в этом мире со мной, будет держать меня за руку, то я готова ко всему. И к жизни и к смерти. Я буду любить его так сильно, чтобы этой любви хватило ему на всю его жизнь. И он будет помнить меня…
Наверное этой ночью я и забеременела. Время в счастье бежит так быстро. Все время, когда Мартин был не на работе, мы были неразлучны. Я пекла для него его любимые шоколадные кексы, а он целовал меня в нос и шептал на ухо как он меня любит. Я понимала, что мое время уходит и потому пыталась запомнить каждую мелочь. Ромашки, которые Мартин нарвал в поле, длинные ресницы Мартина, когда он спит, утренний кофе, пахнущий на всю комнату.
Сегодня мы узнали, что в нас будет девочка. Я представляю себе ее черные, как у папы, глазенки и мелкие кудряшки, которые будет так сложно расчёсывать.
Мы даже имя придумали – Селин.
Все было хорошо, только какая-то странная задумчивость Мартина беспокоила меня. Он ничего не говорил, а я боялась спрашивать.
Семь месяцев беременности. Через два месяца я увижу нашу малышку. Живот уже был достаточно большой и я казалась себе большой и неуклюжей.
Мартин сегодня пришел с работы с коробкой в руках. В коробке были все его вещи с работы. Он усадил меня на диван и просто сказал:
– Хелен, я ушел с работы и мы переезжаем в деревню к моим родителям, пока ты ещё можешь ехать. Там есть для меня работа и есть где жить. Нам нужна будет помощь и с ребенком и ты никогда не будешь одна. Мои родители будут нам рады. И когда ты будешь совсем больна мама поможет за тобой ухаживать.
Я очень боялась этой встречи. У меня никогда не было родителей, а вдруг я им не понравлюсь, вдруг что-нибудь скажу или сделаю неправильно? Но Мартин был прав! Сто раз прав!
И мы поехали.
Встреча прошла хорошо. Его семья приняла меня, как дочь. В первый же вечер Мартин рассказал родителям всю правду о нас. И мы ревели всей семьёй. Эти слезы объединили нас и я наконец-то ощутила, что все будет хорошо.
Всю неделю Мартин работал, а по выходным вместе с отцом пропадал в джунглях. Они подступали прямо к краю деревни.
Мне казалось, что они что-то ищут, но ничего не рассказывали.
Роды прошли легко и безболезненно. И вот она моя малышка! Селин!
Черные глазенки и мелкие кудряшки. В мире не существовало ребенка, которого бы любили больше, чем Селин. Ее все время кто-нибудь носил на руках, она рано начала улыбаться, а потом и смеяться, радостно колотя воздух крошечными кулачками. Я вдыхала запах дочери, стремясь растянуть каждую секунду. Я понимала, что первый год рождения Селин я не увижу. Болезнь яростно атаковала меня, наказывая за счастье быть матерью. Я уже не могла скрывать как сложно мне поднять игрушку с пола, сложно держать ложку, тяжело обуть обувь, застегнуть пуговицу. Я переставала контролировать свое тело.