Мы пересекли забор и вошли во двор. Зеленый, красивый, ровно постриженный газон с небольшими клумбами различных цветов по центру. Оглядевшись по сторонам, я обнаружила тропинку, ведущую к дому, по которой прямо на меня на огромной скорости неслась большая овчарка. Вскрикнув, я успела заскочить за спину Матвея, который быстро среагировал.
— Морковка! Стой! — Не знаю, каким чудом, но ему удалось ее остановить. Собака с дружелюбным видом начала принюхиваться ко мне, а я в этот момент поняла, что стою, обхватив Матвея ладонями за плечи, и постаралась без резких движений убрать свои руки.
— Ты в порядке? — Обеспокоено спросил он.
Я кивнула, делая глубокий вдох, чтобы успокоить сердцебиение. Собака тем временем пыталась подобраться ко мне, минуя Матвея, но он, похоже, все держал под контролем.
— Матвей, чей это дом? — Попыталась я собраться с мыслями и немного отвлечься от глазеющей на меня собаки.
— Идем, сейчас узнаешь. Морковка, рядом! — Скомандовал он своей подопечной и тут до меня дошло…
— Погоди, морковка? — Удивленно спросила я.
— Угу, Морковка. — С нескрываемой гордостью ответил он и потрепал собаку по мохнатой голове. — Я нашел ее пару лет назад возле ворот. Она вся была в крови. Ее левый глаз… — он провел по шраму, расположенному под левым глазом собаки. — Она едва не лишилась его. Я немедленно отвез ее к ветеринару. У нее было сломано два ребра и отбиты внутренние органы. Пришлось выхаживать ее несколько месяцев. — Собака тявкнула то ли в знак благодарности своему хозяину то ли в подтверждение его слов.
— Что с ней случилось? — С искренним интересом спросила я.
Мы остановились и встретились взглядами. Я ждала его ответ, затаив дыхание.
— Как оказалось, местная ребятня долго и мучительно издевались над ней. Местные быстро выяснили, кто это был, но на первый раз участковый ограничился простым предупреждением. Хотя…я уверен, что это был не первый раз.
— Какой ужас! — Я сочувственно посмотрела на Морковку, которая выглядела абсолютно счастливой и виляла хвостом, гордо вышагивая рядом со своим хозяином. — Иногда жестокость людей не знает границ.
— Не иногда, а всегда… — с грустью в голосе ответил Матвей. — Люди боятся выражать свои чувства. Свои положительные чувства, — после некоторых раздумий добавил он — боясь, что их отвергнут, но…зато жестокими и беспощадными они очень хорошо умеют быть. — Он слегка поежился и двинулся дальше.
— Говоришь так… — я поспешила за ним — словно тебе пришлось лично столкнуться с жестокостью. — Мы подошли к дому. Морковка радостно убежала ловить ни то птичку, ни то бабочку, а Матвей о чем-то задумался, пропуская меня в дом.
— Приходилось сталкиваться с чем-то подобным, но…сейчас не об этом. — Как можно бодрее произнес он. — Ты голодна?
— Нет, спасибо. Я ничего не хочу.
— Ладно. Тогда идем дальше. — Он провел меня через большую ультрасовременную кухню на задний двор, который был расположен у озера. У самой кромки воды, заложив руки за спину, стоял немолодой крепкий мужчина, которого я сразу узнала. Это был Гордеев.
— Ты снова это сделал! — Обвинительным тоном обратилась я к Матвею. — Ты снова не предупредил меня, что мы едем к Богдану Егоровичу.
— Да. Из-за вот такой твоей реакции. — Спокойно ответил он и направился к своему дяде. Сделав глубокий вдох, мне не осталось ничего, кроме как пойти за ним. — Расслабься. — Обернулся он ко мне на ходу. — Именно за этим мы сюда и приехали. Дядя? — Обратился Матвей к Гордееву, когда мы пошли к нему совсем близко.
— Молодежь? — С легкой улыбкой на лице посмотрел на нас художник. — Хорошо, что вы приехали. Я уж и не надеялся вас сегодня увидеть.
— По дороге возникло несколько неотложных дел. — Матвей бросил на меня короткий выразительный взгляд.
— Что ж, располагайтесь. Чувствуйте себя, как дома.
Я огляделась, отмечая всю прелесть окружающей нас природы. Ели, сосны и березы, ограждающие прозрачную воду озера. Зеленые, опавшие от ветра листья, беспорядочно плавающие по воде и после непродолжительного путешествия, опускающие на дно. Пока я рассматривала местные пейзажи, Гордеев куда-то ушел, а Матвей пристально разглядывал меня. И даже когда я заметила, он не отвел свой взгляд.
— Что? — Мгновение он продолжал молчать, но затем едва слышно заговорил.
— Ты так идеально вписываешься в эту картину, что невозможно наглядеться. — Я не ожидала от него таких откровений, поэтому не сразу нашла, что ответить.
— Не могу понять, как именно мне относиться к тебе. — Я завороженно смотрела в его светлые, добрые глаза. — С одной стороны, мы постоянно пересекаемся. Иногда ты появляешься, словно из ниоткуда, и тогда…я пугаюсь своей реакции, потому что…мне интересно, кстати, несмотря на то, что ты меня сильно раздражаешь, что же произойдет в следующий момент. — Я перевела дыхание. — Пока все события были не слишком радужными, но…очень странно, что с нашей первой встречи я чувствую, что моя жизнь изменилась. В ней появилось волнение, ожидание, а главное — надежда.
— Надежда на что? — Едва слышно спросил он, делая шаг ко мне и продолжая пристально смотреть. В воздухе повисло волнение и напряжение.
— Надежда на то, что я все еще живу, все еще чувствую, и на будущее. В прошлую нашу встречу ты кое-что сказал, а я резко отреагировала…
— Да, я тоже хотел поговорить об этом…хотел извиниться.
— И пока ты не начал извиняться… — с улыбкой на лице я поспешила остановить его. — Я прошу у тебя прощения. Ты был прав. Я очень много думала об этом, но…можешь считать меня наивной, слабохарактерной или безотказной, но я искренне верю, что люди до сих пор способны отвечать добром на добро.
— Что ж…ты права. Я тоже не имел права говорить тебе, а уж тем более упрекать тебя в чем-либо. Мир? — Он протянул мне свою ладонь, которую я без лишних раздумий пожала.
— Мир. — Наши улыбки озарили все вокруг, и я ощутила умиротворенность, которой мне так не хватало в последнее время.
— Присядем? — Он кивнул в сторону садовой качели, и я с радостью согласилась. Мы вместе опустились на мягкое сидение, и Матвей слегка нас раскачал, отталкиваясь ногами от земли.
— Чей это дом? — Оглядываясь по сторонам, поинтересовалась я.
— Богдана Егоровича. Он приезжает сюда, чтобы собраться с мыслями, вдохновиться или просто насладиться природой.
— Прекрасное место! — Я сделала глубокий вдох, вбирая в грудь свежий воздух. — Почему ты привез меня сюда? Разве мы не помешаем твоему дяде? — Спросила я, посмотрев на него через плечо.
— Честно сказать, это была его идея. Я рассказал ему о том, что с тобой вчера приключилось. Должен сказать, что он расстроился.
— То есть ты сказал моему начальнику, что я не справляюсь со своей работой? — Возмутилась я.
— Нет. Я сказал, что ты работаешь на износ, из-за чего у тебя возникли проблемы со здоровьем. Ты, кстати, понимаешь, какой опасности себя подвергла? А если бы в галерее никого не оказалось? Ты даже представить себе не можешь, как я испугался, когда увидел тебя, лежащей без сознания.
Он вскочил на ноги и начал ходить вперед-назад.
— Сама не понимаю, как так вышло… — попыталась оправдаться я.
— Зачем ты взвалила на себя столько обязанностей? — Требовательно заявил он, на что я решила не отвечать. — Вася, — тяжело вздохнув, обратился он ко мне уже спокойнее. Опустился рядом со мной и взял меня за руку. — Я знаю, что ты сделала это из-за денег.
— Тогда зачем ты спрашиваешь! — Я выдернула руку из его хватки и отвернулась, едва сдерживая слезы и чувствуя себя униженной. В воздухе снова повисло напряжение.
— Я спрашиваю это не для того, чтобы поставить тебя в неловкое положение. Хотя ничего неловкого тут нет. Не представляю сколько нужно иметь сил, чтобы взвалить на себя те проблемы, которые ты пытаешься решить в одиночку.
— Откуда ты знаешь, что в одиночку? — Огрызнулась я.
— Знаю. Кроме твоей подруги у тебя больше никого нет. А ее ничего и никто не волнует кроме нее самой.