— Угу. А что с лотами? То есть что именно будет выставлено на продажу и могу ли я чем-то помочь?
— Картины и скульптуры, созданные Богданом Гордеевым. Всего будет две вазы, одна статуя и пять картин. Одна из которых, ранее нигде не была представлена.
— Даже не знаю, как благодарить твоего дядю…ну и тебя тоже. — Я неуверенно заглянула в его сияющие глаза.
— Мы делаем это ради благотворительности, но я все еще не могу поверить, что ты в одиночку справляешься с этим.
— Я никогда не думала, что должна делить свои трудности с кем-то. Все, что я хочу, это…чтобы Света, мой единственный родной человек, была здорова и счастлива.
— Я уверен, что все это у нее будет. — Он протянул руку и переплел наши пальцы.
— Очень на это надеюсь, а пока…единственное, о чем я могу думать — это то, как она пытается скрыть от меня свой страх смерти, злость на безвыходность ситуации. Я никогда не смотрела на нее с жалостью. — Я закусила губу и закрыла глаза, не в силах представить и сотую часть той боли, что приходится переживать Свете. — Я всегда восхищалась ее стойкостью и силой.
— Да, твоя тетя восхитительный человек, но и ты не менее восхитительна! — Наши взгляды встретились, и в полумраке комнаты не осталось ничего важнее его глаз, его неподдельного восхищения и нашей волнующей близости.
— Я не делаю ничего сверхъестественного. — Его слова почему-то смутили меня.
— Ты остаешься человеком даже в самой ужасной ситуации. — Я бросила на него короткий взгляд, ощущая тепло от его руки.
— Я просто остаюсь собой. Иногда это дается с трудом, но я изо всех сил стараюсь. Тоже самое я могу сказать и про тебя. Да, ты меня раздражаешь, выводишь из себя, но…при всем при этом ты каждый раз приходишь ко мне на помощь. Я с трудом схожусь с новыми людьми, но ты… — я нервно сглотнула — каким-то образом вошел в мою жизнь.
— Как и ты в мою. — Он слегка сжал мою руку и старался поймать мой взгляд. — И очень надеюсь, не выйдешь из нее уже никогда.
— По крайней мере, одну неделю точно — я постаралась перевести все в шутку, но Матвей оставался серьезным.
— Думаю, на сегодня хватит работать. Идем, я покажу тебе твою комнату. — Не выпуская моей руки, он обошел стол и потянул меня в сторону коридора.
— Хорошо. — Согласно выдохнула я, ощущая себя измотанной.
Мы поднялись на второй этаж, и Матвей повел меня по просторному коридору, с полом из светлого дерева и стенами кремового цвета. Мы остановились у одной из дверей, и Матвей завел меня в спальню, обставленную в стиле модерн. Большая, мягкая кровать-подиум из светлого дерева с покрывалом бирюзового цвета. Встроенный в стену шкаф-купе с рисунком, который показался мне знакомым.
— Это…? — Я указала пальцем в сторону шкафа. — Рисунок Гордеева?
Матвей беззвучно посмеялся и с нежностью посмотрел на меня.
— Либо ты трудоголик с невероятной памятью, либо ты действительно поклонница творчества Гордеева.
— И то и другое — самодовольно объявила я и мило улыбнулась.
— Да, это одна из первых картин. Хотя нет. Не так. Это первая картина, которая была продана. Но сейчас не об этом. — Он прошел к шкафу и достал оттуда пакет. — Поскольку я хотел сделать тебе сюрприз. Вот… — он виновато посмотрел на меня и протянул пакет. Я приняла его, заглянула вовнутрь и удивленно перевела взгляд на Матвея.
— Это же твои вещи.
— Угу. Я увидел их на пуфике в прихожей сегодня утром и решил, что это лучше, чем я буду рыться в твоих вещах.
— Что ж…ты очень предусмотрительный. — Я закусила губу, чтобы скрыть свою улыбку.
— Ладно. Располагайся, а я пойду. Спокойной ночи.
— Спасибо. Спокойной ночи! — Крикнула я, ему вслед, ощущая неуместную радость.
Глава 11
Глава 11
Как там говорится? На новом месте приснись жених невесте? Так вот я на том самом месте ни то что жениха во сне увидеть, я просто заснуть не смогла. В голову лезли различные мысли о предстоящем аукционе, о наших с Матвеем взаимоотношениях и о том, что, благодаря ему и его дяде у Светы появится реальный шанс на выздоровление. От этого мое волнение возросло в несколько раз. Не в силах больше переворачиваться с бока на бок, я поднялась с кровати, стянула плед и, накинув его на свои плечи, спустилась вниз, во мраке с трудом различая дорогу. Оказавшись на кухне, я резко остановилась, ослепленная светом от настольной лампы. Не сразу осознав происходящее, я с трудом смогла различить Матвея, лихорадочно складывающего какие-то бумаги в папку и нервно поглядывающего на меня.
— Прости, кажется, я помешала.
— Нет-нет. — Слишком быстро ответил он. — Я работаю над одним проектом…
— Что-то секретное? — Спросила я, делая неуверенный шаг в его сторону.
— Скажем так, поручение от Богдана Егоровича. Ты почему не спишь? — Поспешил он сменить тему.
— Не знаю…в последнее время все так стремительно меняется, что голова кругом идет, а сейчас я оказалась здесь, где не нужно никуда бежать, с чем-то бороться. И меня одолело какое-то непонятное волнение. — Честно ответила я.
— Это нормально, когда в твоей жизни все запутано, и ты почти нашел выход.
Я приблизилась к нему и выглянула в окно. Через час-полтора настанет рассвет, а пока темнота начала постепенно рассеиваться.
— Правда, мы нашли выход? — Я с надеждой посмотрела на него. Он подошел ко мне и к моему удивлению обхватил меня руками сзади за талию. — Матвей, что ты делаешь?
— Не сопротивляйся и просто наслаждайся моментом. Я со вчерашнего дня хотел это сделать.
— Почему? — Он притянул меня к себе ближе и заставил положить затылок на его грудь, а затем начал раскачивать нас из стороны в сторону.
— Ты, правда, не замечаешь или не хочешь замечать очевидного? — Насмешливо, но с оттенком напряжения спросил он.
— Не понимаю, о чем ты.
— Значит, не замечаешь. — Со вздохом произнес он. — Я только что не умираю от любви к тебе, Вася! — Я попыталась вырваться, чтобы взглянуть на него, но он укрепил хватку. — С самой нашей первой встречи, с первого взгляда на тебя я понял, что ты обязательно займешь значимое место в моей жизни. Сначала я подумала, что мы сможем быть хорошими друзьями, но…когда ты попала в бурю, повредила ногу и все ровно приехала ко мне. Ну не ко мне, а к Гордееву, я понял, насколько ты стала мне дорога, а когда…тот поцелуй… — он нервно сглотнул, а я продолжала слушать, не в силах пошевелиться. — После него я понял, что жизнь без тебя отныне не имеет смысла.
— Матвей… — я старалась тщательно подобрать слова. — Я не знаю, что тебе сказать…я запуталась в собственной жизни, в собственных чувствах и ощущениях. Я…не знаю, что чувствую к тебе. — В этот момент я поняла, как хорошо, что я стою к нему спиной, и он лишен возможности увидеть мое лицо. — Ты для меня за такой короткий срок стал очень важен. Правда. Но твое признание застало меня врасплох. — Я нервно сглотнула, пытаясь не потерять мысль. — Твоя жизнь беззаботна и полна различных событий. Твой дядя выдающийся деятель искусства. И это я говорю без какого-либо преувеличения. Я не заслуживаю ни то, что твоих крепких, теплых объятий и признаний, я даже взгляда твоего не достойна. И я говорю это не потому, что у меня плохая самооценка. С ней у меня все в порядке, просто…это правда. — Он резко разомкнул свои объятия и развернул меня лицом к себе. От волнения мое сердце билось так быстро, что становилось тяжело дышать.
— Не смотри на оболочку. — Он положил ладони на мои плечи и нагнулся так, чтобы наши взгляды оказались на одном уровне. — Попробуй заглянуть глубже. Я уже понял, что ты сначала стараешься увидеть в людях хорошее, но…я уже привык, что от меня отказываются дорогие мне люди, но…если есть хоть один шанс на то, что ты сможешь меня полюбить таким, какой я есть, то…я буду пытаться до тех пор, пока не добьюсь твоего ответа.
— Матвей…я не могу сказать тебе «да», — он отстранился, обессиленно опуская руки — но и сказать тебе «нет» я считаю неправильным, потому что… — я опустила глаза в пол — ты нравишься мне.
Он облегченно выдохнул, провел ладонью по волосам и издал нервный смешок.