— Вася, что-то случилось? — Впервые за весь вечер ко мне подошла Алена.
— Нет. — Я попыталась как можно бодрее улыбнуться. — Все идет по плану.
— Просто на тебе лица нет. Вот я и подумала… — не отступала она. И почему, когда не нужно люди становятся через чур любопытными?
— Всего лишь легкая усталость. Не стоит обо мне беспокоиться. Прости, я должна идти…
Матвей присоединился ко мне довольно скоро. Выглядел он спокойным и собранным. Мне бы хоть частичку его уверенности в том, что все будет хорошо.
— Расслабься, все решено. Через тридцать минут картина будет на месте. — Шепнул он мне на ухо.
Я удивленно вскинула брови и едва удержалась от того, чтобы броситься к нему на шею.
— Как? Как ты это сделал?
Он ничего не ответил, одарив меня загадочным взглядом и самодовольной ухмылкой. Уже через полчаса для меня все стало понятно. Матвей позвонил своему дяде и тот отправил одну из своих последних работ, которые еще нигде не были представлены, а только готовились к выставке. Вот так у него все просто, но факт остается фактом — я снова влипла в неприятности. Не понимаю, как такое случилось? Не может быть, чтобы она бесследно исчезла.
Картина была продана за двухзначную сумму с шестью нулями, и борьба за нее шла дольше, чем за все вместе взятые предыдущие лоты. Я смогла выдохнуть только после того, как ушел последний гость. Матвей вместе с Олегом стоял рядом с начальником охраны и с серьезным видом что-то обсуждали, а я тем временем решила еще раз осмотреть подсобку, чтобы убедиться, что полотна здесь точно нет, как вдруг услышала до боли знакомый голос.
—…нет! Этот помощник все испортил! Будь он неладен! — Последовал шквал ругательных слов. — Пусть она лежит у тебя, я у своего возьму ключи от офиса и увезу ее в архив…нет! Скажу, что она сама так распорядилась по ошибке. — Дрожащими руками я распахнула дверь, чувствуя, как мой взор застилает слепая ярость. Алена испугано обернулась и впервые за все время я увидела в ее взгляде неподдельный страх. Человек, который из любой ситуации привык выходить чистым, теперь был загнан в угол. — Васечка, как давно ты здесь стоишь? — Тонким голосом спросила она.
— Ты! Ты была моей подругой! Моим близким человеком, которому я всецело доверяла! Ты… — я не могла подобрать слов, чтобы описать все то, что я чувствовала.
— Вася, пожалуйста, прости меня! Делай все, что хочешь, но ничего не говори Олегу. — Взмолилась она.
— После того, что ты сделала… — я закрыла глаза, качая головой — ты еще просишь меня о таком! Да если бы не Матвей… — я сглотнула ком в горле, сдерживая, подступившие слезы обиды.
— Я хотела проучить тебя! В последнее время все только с тобой и носятся. Олег, этот помощник Гордеева, даже сам Гордеев! Я целых полтора года работала в галерее, мечтала…как буду организовывать аукцион, а тут пришла ты и, проработав несколько дней, получила то, чего я так долго хотела!
— Да я не просила этой работы! А ты…могла сказать мне все это напрямую, но воровать картину… — я с отвращением посмотрела на нее. — Это очень низко…
Я бросила на нее последний взгляд и увидела, как ее лицо бледнеет на глазах. Обернувшись, я обнаружила Олега, стоявшего в дверях, по лицу которого стало ясно, что он все слышал.
— Олег? — Срывающимся голосом позвала своего возлюбленного Алена.
— Василиса, вы не оставите нас? — Спокойно обратился он ко мне.
Бросив на Алену испепеляющий взгляд, я поспешила покинуть это здание. На улице было душно, шумно и очень пыльно. Мне хотелось кричать, плакать, выть, вернуться и сделать Алене также больно, как было сейчас мне, но вместо этого я стояла, вцепившись в перила лестницы у входа в аукционный зал, и невидящим взглядом смотрела на движущиеся машины.
— Вася? — Где-то издалека послышался голос Матвея. — Вася, что случилось?
Несколько раз моргнув я смогла сфокусировать взгляд на его обеспокоенном лице.
— Пожалуйста, увези меня отсюда. — Я вцепилась в его руку. — Матвей, я очень хочу уехать отсюда!
— Хорошо-хорошо! Только скажу Олегу. — Я еще сильнее схватила его за руку, останавливая его на половине пути.
— Поверь мне, ему сейчас не до этого.
Ничего не понимая, он отвел меня в машину, а сам вернулся в зал. В голове, как и в душе, образовалась пустота. Когда Матвей вернулся, на его лице не было никаких эмоций.
— Куда тебя отвезти? — Спустя некоторое время спросил он.
— Мне все ровно… — я поежилась. Мой пиджак остался в зале. — Только подальше отсюда.
Погрузившись в нескончаемый поток мыслей, я не заметила, как мы покинули город, и Матвей остановил машину в каком-то тупике песчаной дороги посреди поля, устланного различными полевыми цветами.
— Выходим? — Пронзил тишину его серьезный голос. Я ничего не ответила, продолжая смотреть через лобовое стекло на бескрайнее поле. — Вася, ты всю дорогу молчишь. Не плачешь, не кричишь, почти не шевелилась. Просто молчишь.
— Я не знаю, что сказать. — Уже на первом слове мой голос дрогнул.
— Расскажи, что случилось. Ты провожала гостей у выхода. Я все время наблюдал за тобой. Все было нормально, но потом ты вдруг внезапно исчезла, а в следующий раз я тебя встретил уже в таком состоянии.
Я медленно открыла дверцу машины и ступила на мелкий песок, совсем не переживая по поводу того, что могу испортить платье. Сделав глубокий вдох, я в прямом смысле впитывала в себя ароматы цветов. Остановившись у капота машины, я облокотилась на него спиной. Где-то жужжала пчела, и пролетали стрекозы. Через мгновение Матвей появился рядом со мной. Я чувствовала, как горячие слезы стекали по моим щекам.
— Когда я училась на третьем курсе… — я прочистила горло, чтобы мой голос звучал ровнее — у нас была дисциплина, связанная с психологическим восприятием людьми действительности. Мне она не понравилась, потому что у меня была своя действительность, отличная от общественности. Я не пропускала ни одной пары, но воспринимать то, что на них говорил преподаватель, категорически отказывалась, из-за чего у меня не редко с ним возникали конфликты. — Я усмехнулась, скрестив руки на груди, понимая насколько глупым было все, что тогда происходило. — Зачетным заданием было написать то, что вы бы никогда не смогли простить дорогому вам человеку. Я написала, что любому дорогому для меня человеку или родственнику я смогу простить что угодно, потому что в моей жизни не так много действительно близких мне людей. — Я замолчала, собираясь с мыслями, и обняла себя за плечи. — Зачет я сдала, но преподаватель сказал мне, что я не права. И мой ответ напрямую зависит от того, что я в своей жизни не переживала серьезных потрясений. — Я попыталась сглотнуть ком, застрявший в горле, но он никуда не исчез. — Я хотела ему возразить, ведь в раннем возрасте я потеряла родителей, но…решила этого не делать. Зачет ведь все ровно был сдан.
— Сейчас что-то изменилось в твоем ответе? — После небольшой паузы спросил Матвей. Я поджала губы и нервно кивнула головой.
— Предательство. Его я ни за что не смогу простить. — Мой голос сорвался и из глаз новым потоком хлынули слезы.
Он придвинулся ко мне и обхватил руками за плечи, притягивая в свои объятия. Я обхватила его руками за талию и поместила голову на его плечо.
— Вася, я знаю, что тебе сейчас плохо. Но честно сказать, не могу понять из-за чего.
— Алена… — я сделала глубокий вдох — планировала подставить меня — предотвращая новый поток слез, я закусила нижнюю губу и отвернулась от него, переключая свое внимание на яркий закат, который предупреждал о наступлении сумерек. — То, что картины не оказалось на аукционе — это ее рук дело.
— Что? — Матвей отстранился и посмотрел на меня так, словно не поверил во все, что услышал.