Мокрая от пота и в запачканной кровью одежде, с поплывшим макияжем и растрепанными волосами, я, наконец-то, смогла приступить к изучению бумаг и отчетов по предстоящей выставке. Погрузившись в работу, я не заметила, как за окном совсем стемнело. Собрав все бумаги с собой, я решила, что пора поехать домой. Сегодня у меня не было ни минуты свободного времени (за исключением утреннего инцидента), чтобы подумать хоть о чем-то кроме работы. И тут я вспомнила, что мы с Матвеем до сих пор не обменялись номерами телефонов. Я настолько привыкла к его внезапным появлениям в нужном месте и в нужное время, что даже не задумывалась об этом, но сегодня от него не было никаких вестей.
Следующий день был еще тяжелее предыдущего. А все из-за того, что в галерее до сих пор не появлялись ни Алена, ни Олег Викторович, ни Матвей. Я терялась в догадках и сомнениях, не понимая, что мне делать, но упорно продолжала следовать ранее намеченному плану относительно выставки. В среду в галерее начался настоящий хаос. Никто ничего не понимал, и тогда я решила действовать. С боем отвоевав в отделе кадров адрес места жительства Олега Викторовича, я отправилась к нему домой.
Высокий многоэтажный дом в элитном районе города, охраняемый двор и приветливые девушки на ресепшене первого этажа, которые сообщили мне, что Олег Викторович дома и с вечера субботы никуда не выходил. Отгоняя от себя мрачные мысли, я поднялась на двадцатый этаж и прошагала к квартире своего начальника. Неуверенно постучав, я стала ждать и прислушиваться, но ответом мне стала звенящая тишина. Последовало еще несколько попыток попасть в квартиру, с нарастающей раз за разом громкостью от меня, и лишь на пятый раз мне это удалось. Я не сразу узнала в небритом, полуголом мужике с опухшим красным лицом и едва заметными щелочками вместо глаз, своего всегда идеального во всех смыслах начальника. Даже не верится, что это он.
— Олег Викторович? — Осторожно спросила я, на что он несколько раз, рассеяно, моргнул, после чего смог сфокусировать свой взгляд на мне.
— Василиса? — Недоверчиво спросил он.
— Да, это я. Олег Викторович, что происходит? — Он кивнул в сторону своей квартиры и отошел, пропуская меня внутрь. В нос ударил резкий запах спиртного, растворенный в тяжелом затхлом воздухе квартиры. М-да…не мешало бы здесь навести порядок. Кажется, теперь я поняла, кто устроил беспорядок в нашем кабинете. — Олег Викторович, я приехала за вами. Через две недели выставка, а у нас ни один проект не готов до конца. В галерее настоящий переворот. Все ругаются, а толку никакого нет! Мы за эти три дня ни на шаг не продвинулись. Простите, но…можно я кое-что сделаю? — Я поднялась на ноги и подошла к большому окну, чтобы открыть его настежь. Пусть и не совсем свежий, но все-таки воздух начал заполнять комнату и дышать сразу стало легче.
— Я не могу вернуться. Не готов пока. Видишь, в каком я виде? — Он окинул себя оценивающим взглядом.
— Хорошо. Не сегодня, но…завтра. Думаю, до завтра вы придете в себя. — Он поджал губы и уныло оглядел свое жилище. — Я помогу вам привести в порядок квартиру и вас приведу в чувство, но… — я посмотрела в его глаза — вы должны пообещать, что больше не будете пить, договорились?
Он усмехнулся, а затем начал беззвучно смеяться, закрывая ладонями лицо.
— Кажется, я знаю, кого возьму с собой в следующий раз на переговоры. Хорошо, я согласен.
— Отлично! Где у вас хозяйственные принадлежности?
К тому моменту, когда я закончила уборку и приготовила простой ужин в виде спагетти с томатным соусом, Олег Викторович полностью пришел в себя и даже пытался вникнуть в дела.
— Василиса, я должен попросить у тебя прощения — глядя мне в глаза, объявил мой начальник.
— У меня? За что? — Удивленно спросила я, опускаясь на стул напротив него. Кухня в квартире впечатляла своими размерами и обстановкой в бело-зеленой гамме.
— В том, что случилось с тобой на аукционе…есть и моя вина тоже. — Я отложила в сторону столовые приборы и посмотрела на него в упор. — В последнее время Алена вела себя очень странно, я бы сказал агрессивно. Особенно, когда дело касалось тебя или дел, которые ты вела. Я с самого начала обманулся, выдавая корысть Алены за любовь ко мне. Что поделать? Так бывает, когда отчаянно чего-то желаешь и решаешь отдать себя чему-то или кому-то целиком и полностью.
— Иногда люди ради достижения своей цели могут стать хорошими актерами или кукловодами. — Я грустно улыбнулась. — Я вас понимаю, ведь я тоже обманулась, веря в крепкую, бескорыстную, двустороннюю дружбу. Так что мне не за что вас прощать. — Я развела руки в стороны, продолжая улыбаться, отмечая его удивление. — Я виновата сама.
— Вы очень рассудительны. — Заключил он, разглядывая мое лицо. — Алена говорила, что вы та еще прожигательница жизни и чужих денег. — Я подавилась чаем и закашлялась, не веря своим ушам. — Именно поэтому я допытывался у вас, для чего вам нужны были деньги. Я не знал, что ваша тетя нуждается в них, иначе помог бы всем, чем только мог. Простите и за это тоже.
— Не переживайте. — Я грустно улыбнулась, переваривая услышанное. — Вы даже не представляете, какую помощь оказали мне, но сейчас…гораздо важнее вернуться к работе, ведь Гордеев уехал…
— Уехал… — едва слышно фыркнул он.
— А разве нет? — Он вмиг сделался серьезным и сдержанным.
— Да, вы правы. Нам нужно проделать серьезную работу. Алена ушла и теперь вы — наш основной арт-директор.
— Как ушла? То есть…она уволилась или…?
— Я уволил ее. Точнее сказал, что ей будет лучше уйти самой, пока ее не вышвырнул Гордеев.
— Вы любите ее. — Я неуверенно взглянула на него исподлобья, теребя кружку с чаем в своих руках.
— Люблю… — в задумчивости произнес он. — Люблю так, что ненавижу. Разве может быть такое? — Теперь была его очередь грустно улыбаться. — И как избавиться от этого ощущения выжженности моей души? — В его взгляде читалась невыносимая боль человека, переживающего настоящую потерю. — Простите мне мою сентиментальность.
Я потянулась через стол и неуверенно положила ладонь на его руку.
— Будет легче. Нужно, чтобы прошло время. Просто…попытайтесь меньше проживать заново эту ситуацию. Пусть все идет своим чередом. Жизнь все сама распутает. Главное… — я нервно сглотнула — не препятствуйте ей.
Он на мгновение задумался, а затем накрыл мою руку своей ладонью и слегка пожал ее.
— Спасибо, Василиса. Спасибо за все! — Я искренне улыбнулась ему и решила, что здесь моя миссия выполнена.
Думаю, сегодняшний день можно посвятить визитам и навестить Матвея, от которого третий день нет никаких вестей. Не то чтобы я переживала, но это как минимум странно. Мы провели с ним всю прошлую неделю, а теперь он исчез. Решив, что больше не буду мучить свои ноги, я поднялась на лифте, вспоминая страшную историю Матвея о его детской травме. Страшно подумать, что могло с ним случиться, если бы его дядя вовремя не спас его. Вообще, Богдан Егорович необыкновенный человек. Теперь я понимаю, что он прячется не ради пиара, а ради того, чтобы сохранить гармонию в своей жизни.
Оказавшись возле входной двери в квартиру Гордеева, меня охватило легкое волнение. А вдруг Матвея нет дома? Или он поехал ко мне, а я здесь? Нужно срочно обменяться номерами телефонов. Глупая ситуация для современных отношений. Три уверенных стука в дверь, минута ожидания и передо мной стоит крайне удивленный Матвей. С растрепанными волосами, красными глазами, босиком, в помятой футболке и спортивных брюках.
— Василек? — Я кивнула, всем своими видом показывая, чтобы он впустил меня в квартиру.
— Кажется, я не вовремя? — Поинтересовалась я, теряя и без того хрупкую уверенность в своих силах.
— Нет-нет, то есть…я сейчас занят, но… — и тут я поняла по его взгляду, что впускать меня он не намерен, и более того, хочет поскорее от меня отделаться. Что ж, облегчу и его и свои страдания.