А если она сыграет иначе, то предаст себя и его. Что бы ни произошло в Дормере из-за её интриг, его зацепит. И Ламеталь тоже. И ещё кучу народа… Какой выход? Подобраться к королю и убить его самой? Это самоубийство. Она и на это бы пошла. Вот только, лучший ли это путь? И Тай снова возвращалась к тому же вопросу: какой путь избрать?
Тянуть дальше было некуда, и однажды утром, она ушла из замка. Предупредила всех, что может отсутствовать неделю. Не доходя до нужного ей места, оставила охрану и строго предупредила, чтобы ей не мешали. Пусть охраняют подступы, если хотят. Вернётся максимум через семь дней. Взяла с собой запас продуктов, плащ и пошла дальше.
Тут ей и вправду ничего не могло грозить. Никто, в своем уме, не подошёл бы к святилищу богини Моры без особой нужды или с нечистыми помыслами. Хотя, можно сказать, что святилища и не существовало. Его разрушили много веков назад, когда дормерцам ещё случалось пробираться вглубь Гарнара.
Остались только руины, которые почему-то до сих пор не восстановили. Когда Тай спрашивала об этом у Гарды, та отвечала ей, что нет на то воли богини. Тай верила словам названной матери потому, что сама она к помощи этой богини никогда не прибегала. До сегодняшнего дня. Самое время! Вопрос жизни и смерти её собственной и многих других. К кому идти за ясностью, как не к богине порога?
Располагался храм на склоне горы. Раньше он, наверное, сливался с ней, переходя в склон. Теперь же это были развалины, на которые постоянно норовил напозти древний сумрачный лес, растущий рядом.
Любой, пришедший сюда с просьбой или вопросом, должен был очистить руины от ползучей растительности и мелких деревьев, что норовили покрыть их полностью. Сделай хоть немного, но без перчаток, голыми руками! Ещё можно было использовать нож. Откуда взялись эти установления, насколько они соответствовали истине, а насколько были плодом измышлений людей, Тай не знала. Но рисковать, как и другие приходящие сюда, не стала.
Она оставила свои вещи в небольшой пещере, что была совсем рядом и где ночевали такие же как она паломники, и принялась за работу. Было тяжело рвать жёсткие стебли голыми руками и подрубать молодые деревца ножом, хоть он был и острым, как бритва. Но постепенно Тай поняла смысл испытания богини. Хоть в малой мере.
Ей стало чуть-чуть, но легче. Тяжёлый труд позволял забыться от тягостных дум, что измотали её. Жуткие подробности жизни высшей аристократии Дормера подёрнулись дымкой. Неразрешимые вопросы отодвинулись на время. Всё это где-то там! А здесь и сейчас только разодранные в кровь руки и усталость, которая затмевает всё. Когда стемнело, всё на что её хватило — только доползти до пещерки, завернуться в плащ и провалиться в сон. Нет, не всё! Она, уплывая в сон, поблагодарила богиню за передышку.
— Как хорошо! — вот какой была первая мысль Тай, на следующее утро.
Она прекрасно выспалась. Без снов, без мыслей. Так хорошо она давно не спала. Наверное, с детства, с того самого времени, когда осознала, что с её папой что-то не в порядке, а значит её мирок не нерушим, как она была уверена до того.
— Так спать, наверное, только и можно в детстве…да за последним порогом, где все земные страхи и горести оставляют тебя.
Мысль эта не испугала её. Смерть — продолжение жизни и, если ей пришла пора всерьёз задуматься об этом, то она не станет противиться этим мыслям. Сестры подросли. Дела княжества не так уж и плохи. Они справятся даже без неё. Тай быстро позавтракала и снова взялась за работу. Темп взяла очень быстрый, как, бывало, они с ребятами делали, чтобы испытать себя. Ей нравилось, как усталость и само это место притупляют тревожные мысли. Так, наверное, и должно быть. Время здесь словно замедляло свой ход и страхи, заботы, присущие жизни, теряли свои краски, объёмность и остроту.
К тому же, ей нравилось, что у нее получалось. Древние камни, освобождённые от растительности, почему-то мягко сияли в свете лун. Тай очень устала, но покой этого места, свет небесных светил и мягкое свечение древних руин не могли оставить её равнодушной. Она прислушалась, чтобы услышать музыку этого места. И удивилась. Ожидала услышать что-то торжественное или даже трагичное, но нет. Это была нежная, безыскусная мелодия, словно кто-то наигрывал на тростниковой дудочке.