Зал громко ахнул. Вернель резко ткнул его острым локтем под ребра. Мар очнулся и выпал назад, в реальность.
Альтея, стоя перед ним, протягивала венок ему.
Глава 66
— Решила стравить братьев между собой, северная дрянь! — громко прошипел кто-то неподалёку.
Потрясённая тишина сменилась на бурное волнение, шепотки и даже крики, что волнами прокатывались по залу. Блестящий ход! Только старший Астарский имеет реальную возможность противостать власти короля и защитить Гарнар и его хозяйку! Вот только, кого он сам выберет? Ещё недавно, большинство придворных поставило бы на то, что хозяин Ламеталя сохранит верность брату, но после того, что вскрылось только что…
Король побагровел и едва не вскочил с трона. Эуфимия удержала его в последний момент. Она вцепилась ему в руку мёртвой хваткой, откуда только силы взялись, и впилась взглядом в налитые кровью глаза мужа. Достоинство! Это и величие, и крест каждого, кто носит корону. Его они оба не имеют права терять! Да… Он сможет поквитаться потом. А пока должен терпеть, терпеть…
Те двое, что вызвали такие бурные и разные чувства у окружающих, не видели ничего, кроме друг друга. Так и стояли глаза в глаза. В какой-то момент Мар сообразил, что он должен что-то сделать. Что, стоя вот так столбом, он позорит её. Она же не торопила его. Стояла, держа венок в протянутых руках, и улыбалась.
Столько светлой радости было в этой улыбке, что он почувствовал, как в ответ, в его душе рождается что-то настолько же светлое и слепяще-радостное, что это сбивало с толку. Он и не думал, что когда-нибудь испытает подобное: словно он стоит на пороге, а впереди сияющее нечто, куда так страшно и так хочется шагнуть. Ожидание счастья — вот что это было. Откуда мог узнать это прекрасное чувство человек, никогда не испытывавший его? Выживание, борьба, а в последнее время служение другим и радость от этого, всё это он знал. А счастью придется учиться. Ничего, он научится!..
Его промедление окружающие истолковали иначе. По знаку короля, один из советников проблеял:
— Вы вовсе не обязаны подчиняться старому обычаю, Ваше Высочество! Ведь, хотя вы формально и являетесь пока подданным Дормера, но, по сути… — почтенный лорд замялся, подыскивая подходящее обоснование. Лысина его покраснела от напряженной работы мысли, — вас уже можно считать отдельным субъектом Права Народов потому, что закон о возможной независимости Ламеталя утвержден Его Величеством! — закончил он свою мысль несколько скомкано. Но, как говорится, что можем…
Зал загомонил сильнее. Лорды громко высказывали своё мнение по поводу того, имеет ли право принц Дормера, являющийся одновременно Лордом Протектором восстановленного, по сути, королевства Ламеталь и его будущим королем, не подчиняться древним законам Дормера. Это была коллизия за которую можно уцепиться, затянуть решение, а в дальнейшем и вовсе избежать ненавистного брака! Эльдар приободрился. Его советники не зря едят свой хлеб!
Мар, слыша всё более громкие голоса, выплыл ненадолго из их одной на двоих с Альтеей реальности, и недоуменно огляделся. Увидел раскрасневшиеся лица придворных и напряжённое лицо брата. Неужели они думают, что кто-то может решать за них? Никто и ничто не помешает ему принять этот венок, раз уж она пришла к нему за помощью. Он защитит её и Гарнар, а с тем, может ли быть у них совместное будущее, они разберутся позже.
Мар протянул руки, прикоснулся к её рукам и радость полыхнула какими-то новыми, запредельными красками. Захотелось смеяться и плакать. Слабость и "развинченность" последних трёх дней уходили. Может быть, странно, что в такой прекрасный момент приходят неуместные мысли, но Мар подумал, что ему понятно теперь, почему дормерцы уже много веков как отказались от союзов истинных пар. Почему готовы жертвовать дочерями, жёнами. Ответ прост. Уязвимость. Если забрать у него сейчас Альтею, выживет ли он? А через неделю, месяц? Он пойдёт и умрет на её могиле. В этот миг он понял отца и простил. Как тот мог жить, если уже был мёртв? И спасибо за науку ему и Марвину. Он не предаст свою пару никогда.
Он взял венок из рук Альтеи и мягко положил ей на голову. Она стала невестой.
— А теперь в храм! — внезапно подал голос во вновь наступившей оглушительной тишине Марвин. Он требовательно смотрел на монарха и советников. Выбор сделан и принят. Старинный обычай должен быть исполнен как можно скорее.