У спальни леди Ривз всегда находился усиленный пост охраны из тех, за кого Квадр и Васкин могли поручиться жизнью. Командующий даже не пытался скрывать, как важна стала для него эта женщина. Поэтому Лавилю пришлось пойти на уступку и встретиться здесь. Хотя, он предпочёл бы разговор наедине.
Он только что осмотрел больную и пришёл к выводу, что восстановление её резерва идёт полным ходом и скоро леди очнётся. Значит, тянуть с разговором нельзя. Потому он и бродил по комнате. Так ему всегда думалось лучше, временами забрасывая что-нибудь в рот. Последние сутки он жевал, кажется, не переставая. Ещё одна побочка от зелья.
Лорд Командующий вошёл, как всегда, стремительно, подошёл к кровати и впился взглядом в лицо больной. Видя это, и то, как нежно он взял её за руку, лекарь отвёл глаза.
— Как она?
— Скоро очнётся.
Кивнул и уселся за стол. Они молча трапезничали некоторое время.
— Говори. Теперь я готов тебя слушать.
Наместник откинулся на спинку кресла:
— Не делай невинное лицо. Я знаю это твоё выражение: как у гончей, которая не остановится, пока не схватит добычу.
Дамиан, действительно, любил загадки. По большей части, научные. Встретив что-то необъяснимое, становился въедливым, скурпулезным, доводил себя, бывало, до истощения, но остановиться не мог. Азарт не отпускал до тех пор, пока он не находил на свой вопрос мало-мальски вразумительный ответ.
С ним не любили работать, потому, что обычно лёгкий и приятный в общении, он, в это время, становился сущим демоном: жёстким и требовательным. Доводил до изнеможения не только себя, но и коллег. Ему прочили великое будущее в мире науки. Потому он, собственно, и попал сюда: в лекари к своему старому приятелю. Король в своей манере позаботился о брате: бросил в пекло войны, но и предоставил наибольший шанс выжить в ней.
Лавиль недовольно дёрнул плечом. Он не любил манеру друга говорить настолько прямо. Многие вещи, в такой формулировке, звучали неприятно. Например то, что он собирался предложить.
— Что ты думаешь об истинных парах?
— Ничего я о них не думаю. Пережиток прошлого, которому раньше придавали слишком большое значение, — Мар посверлил лекаря тяжёлым взглядом. — Говори прямо. Нет сил слушать ещё и твои увёртки.
Что ж. Тут они вступали на тонкий лёд. Лавиль тщательно подбирал слова:
— Как ты знаешь, может быть разная степень совместимости магических существ…
— Прямо, Лавиль!
— Ладно! Я, практически, уверен, что именно совместимость с тобой, позволила леди Ривз выжить. Нет, послушай! Она подпитывала твой резерв полтора часа. Могла ли остаться неучтённой магичка с резервом, сопоставимым с твоим? Необученная магичка, ведь мы знаем, что в академии она не училась. Будь это так, спонтанными выбросами магии она бы уже не раз разнесла что-нибудь. Я проверил, никаких катаклизмов на землях Ривзов в последние годы не происходило. Значит, совместимость. Она не просто вливала свой резерв, ваша магия взаимодействовала! Потому она и не истощила себя. В эту теорию вписывается и то, что Чёрная тень не распространилась по твоему организму, и даже шло спонтанное исцеление, что просто невозможно!
Маг раскраснелся, глаза блестели. Понятно, что его понесло. А раз так, то в запале он вполне может совершить нечто, что дорого обойдётся им всем, а, особенно, его спасительнице. Этого допустить Мар никак не мог, а потому он задумчиво рассматривал друга некоторое время, а потом подтолкнул ход его мыслей дальше:
— И что из этого следует?
— Как ты не понимаешь! Жениться на ней тебе, конечно, не позволят. Но ты сможешь иметь постоянную любовницу и, быть может, даже ребенка от неё!
— Ты же сам влюблен в леди Ривз. Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Но мне ничего не светит. Ты никогда не подпустишь меня к ней, — цинично скривился лекарь.
— А как же быть с клятвами, друг мой? — Наместник испытующе уставился Дамиану в лицо.
— Тебе ли не знать, как их можно обойти! Она выедет из города, а дальнейшее клятвой не оговорено.
— А непричинение вреда?
— Можно просто припугнуть.
— Чем и кто это сделает?
— Старый добрый шантаж благополучием близких, сестёр, например. А намекнуть на это могу я.