Максимально спокойное, расслабленное и доверчивое лицо овцы с красивыми зелёными глазами. Думай лучше о них, индюк. Думай, что ты — самый умный!
— Как уже говорила, мой лорд, я помогала отцу вести дела семьи. Это стандартная формула, призванная защитить участника исполненного договора с неподлежащими разглашению условиями, если в последующем второй участник пожелает обвинить его в ненадлежащем исполнении или добавить какие-либо требования задним числом. Позволяет избежать судебных тяжб. Я внесла её автоматически. Могу переписать.
Тай лепетала, глупо хлопала ресницами и наблюдала. При упоминании тяжб, маг решил ничего не менять. Видимо, допекли его родители попользованных девиц. Слава богам!
Он подписал оба экземпляра договора и придвинул их ближе к ней. Тай заставила себя подойти к нему, сложила руки, как часто делали фрейлины мачехи, когда хотели выглядеть трогательно и уязвимо, и взглянула на него нежной фиалкой:
— Господин, позвольте мне сегодня повидать мою семью и оставить охрану для них!
Заставила себя умоляюще посмотреть на монстра. Внутренности тут же узлом скрутило от отвращения к себе.
— Нет, — бросил он холодно. — Женщина мне нужна уже сегодня.
Что ж, это было ожидаемо. Больше мольбы в голосе. Выдавить бы слезу, так нет, не получится. Плюнуть — да, плакать — ни за что!
— Господин, если вы дадите мне сопровождающих, я вернусь уже через час. Мои слуги стары и немощны, они не смогут защитить себя и мою семью!
Монстр так и залип на её лицо. Что он хочет там найти? Чего медлит? Сколько бы Тай не храбрилась, а страх сжимал своей холодной рукой сердце. Если ночь обитатели небольшого домика близ храма Митры ещё могут пережить, то пережить утро у них нет шансов.
Палач что-то отыскал в её лице:
— Устрой всё, — кивнул лекарю. И указал на договоры.
На не гнущихся ногах подошла она к столу вплотную и быстро оставила на обоих экземплярах свой магический отпечаток. Не подпись. К счастью, это было допустимо и не вызвало новых вопросов.
Глава 3
Они оказались внизу так быстро, как позволили её заплетающиеся от усталости ноги. Лекарь был любезен, называл леди Ривз, сетовал, что она отказалась подкрепиться. Пока готовили карету, усадил в маленькой гостиной и приказал подать чай. Достал небольшой флакон из кармана и вылил в чашку.
— Укрепляющий эликсир, леди.
Тай не раздумывая взяла чашку. Зачем ему травить её? А силы понадобятся.
Потом, сидя в мерно покачивающейся карете, она, чтобы не заснуть, прислонилась головой к холодному стеклу. Отдыхала и думала.
Этот безумный день начался ещё вчера. Или раньше, если можно так сказать.
Когда самирские отряды, "подаренные" королю по договору о дружбе, устроили резню в школе при храме Митры, они, как и многие соседи, забрали выживших детей к себе и пытались вы́ходить.
Потом в дом явились лекари захватчиков и маги, расследовавшие инцидент. В качестве охраны, их сопровождал отряд Каста Луца. Он "ухаживал" за Тай недели две, пока не понял, что ему дурят голову. Когда понял, предсказуемо озверел и явился с ультиматумом. Как раз вчера.
Наемник был пьян в стельку и много болтал. О том, что намерен заняться её сестрами, когда она ему надоест. Времени на раздумья дал как раз до завтрашнего утра.
Велла не зря уже давно шутила, что девственниц в осаждённых и покорённых городах не бывает. Предполагала, что закончится чем-то подобным. Пыталась примирить её с этой мыслью. Будто бы она в этом нуждалась!
Тай сдалась бы, но рисковать сестрами? Нет! Эни, со дня смерти матери, не произнесла ни слова, Эль была совсем дитя. Потому она лихорадочно искала другой выход. Только вот он не находился.
Вечером, когда девочки улеглись спать, Хельм позвал её в кухню и там, пока они были одни, припёр к стенке. Она передала старому наставнику утренний разговор без утайки. Тот молча достал родовой клинок и уселся полировать. Тай устроилась рядом со своим. Как много раз до этого. Рутинные действия успокаивали и помогали отрешиться от всего.
— Ты же понимаешь, что мы умрём, дитя моё? — голос старого воина был спокоен и ласков.
Так он говорил с ней всего несколько раз в жизни: когда она довольно сильно калечилась во время тренировок и шалостей в детстве. И когда принес последнюю волю отца.
— Велла, говорит, что если я уступлю…
— Велла женщина! — оборвал он её бесцеремонно.
Тай чуть улыбнулась, несмотря на драматизм ситуации. Её и немногих других девушек, что выбрали для себя стезю воина, гвардейцы отца навсегда вычеркнули из категории "женщин". Это добавляло тягот: их не щадили на тренировках или в спаррингах, не берегли нежные дамские уши. Уже к двенадцати годам в умении выражаться она не уступала седым воякам. Юный помощник конюха, как-то проходивший мимо тренировочной площадки и поглядывавший на неё раньше с интересом, услышав её, мучительно покраснел и, после, обходил по широкой дуге.