— Мачеху хватил бы удар, если бы она увидела меня в этом платье, — хмыкнула Тай, смотрясь в зеркало.
Оно было простым, очень: длинная туника со множеством складок, перетянутая поясом. Только с тканью вышла неожиданность: тончайший шёлк нежнейшего, как молодые листочки, салатового цвета. Она в нём казалась голой. Да что там говорить, была такой: ткань просвечивала и практически ничего не скрывала. Кудри распущены. Повертела в руках корону, надела её. Вспомнила чёрное кружевное платье в Лиметте. Сейчас она была не менее раздетой, чем тогда, но не выглядела вызывающе: воплощение Весны, которой и дела нет до того, насколько она должна быть прикрыта, по чьему-то мнению.
Сняла корону. Наденет её только в самом начале праздника, а потом уберёт. Она собирается плясать всю ночь и нельзя, чтобы корона случайно кого-то коснулась. Нет, всю ночь плясать не получится. Она обещала Гарде, что найдёт себе сегодня мужчину. Взяла со стола крошечный пузырёк с зельем, повертела в руках и убрала в карман. "Искры страсти", без них она точно не справится.
Медлила, стоя перед зеркалом. Как она не хочет того, что произойдёт сегодня! Но решение принято и нужно идти до конца.
Открылась дверь, вошла Гарда в праздничном платье. Встала за её спиной, глядя в зеркало. Взгляды их встретились.
— Кого ты выберешь? — шепотом спросила Гарда.
Да, она уже и правда выбрала. С ним она хотя бы может представить себе это.
— Не выбирай Грая, — опять шепчет ведьма.
Тай хочет сказать, что это жестоко совсем лишать её выбора, но послушно шепчет:
— Хорошо.
Кто-то выхватывает её из вихря танца, где она кружилась, забыв себя, и тащит в тень дерева, растущего рядом.
— Выбери меня, — шепчет страстно ей на ухо, обнимая так, будто уже имеет на это право.
— Тебя дед подослал? — обвиняющие ударяет она его по плечу.
Он смеётся, запрокинув голову:
— Дед всегда даёт выбор. Он просто рассказал.
— Тогда он рассказал тебе, что я уже ни на что не годна!
— Мне достаточно того, что ты можешь мне дать, — прошептал он и, не теряя времени, набросился на неё с поцелуями.
— Нет! — пыталась она вырваться. — Я не хочу!
— Конечно, не хочешь! — смеётся. — Ты сейчас никого не можешь хотеть, но, — он приблизил своё лицо вплотную и глянул ей в глаза, как в душу, — признайся, я единственный, кого ты вообще можешь вообразить кроме него?
— Я обещала Гарде, что не выберу тебя, — упрямо отстраняется она.
— Отлично! Я выбираю тебя, — внезапно он рывком вытащил её назад, в толпу веселящихся и закричал. — Альтея, я выбираю тебя, что бы это ни значило! Я выбираю тебя, чего бы мне это ни стоило!
Рассмеялся опять, буйный, весёлый, свободный, подхватил её на руки и поцеловал при всех.
Через два дня опять собирался Совет высоких леди и лордов.
— Слышал, Ланель, что вы-таки пропихнули вашего внука в фавориты к княгине! — язвительно заметил лорд Бриу. — Пошёл по вашим стопам, так сказать!
— Судьба, — скромно улыбаясь ответил лорд Ланель.
Встретился глазами с Гардой.
— Судьба… — подумали оба с невыразимой горечью.
Глава 28
Около года после последних событий.
Как он ненавидит Самир, с его палящим солнцем, вездесущим песком и людьми на улицах, которые постоянно падают на колени и утыкаются лицом в землю! Это раболепие пугало его, уроженца северного королевства. Оно было неестественным. Ясно же, что люди не могут быть настолько унижены и довольны этим. Сколько ненависти копится под этим показным смирением! Мару стал теперь понятен смысл жесточайших казней, что практиковали в Самире. Такую жгучую ненависть мог сдерживать только поистине иррациональный страх, даже не смерти, а мучений своих и близких.
Какое счастье, что переговоры, наконец, закончены, новый договор подписан и, что характерно, на тех условиях, что изначально требовал от него король! Всё хитроумие самирского двора схлестнулось с его поистине ослиным упрямством. Страх раздраконить такого сильного мага тоже имел место, как и понимание того, что Дормер силён сейчас, как никогда, и с этим приходится считаться.
Печальную судьбу самирских отрядов, сожжённых им в Лиметте, здесь хорошо помнили, хотя ни словом, ни взглядом его не укоряли. Эти отряды были, на тот момент, собственностью короля Дормера и претензий быть не могло. Хотя, царедворцы искренне не понимали, зачем нужно было уничтожать такие ресурсы. Войско это обладало первоклассной выучкой. А что пошалили, сбросили напряжение, так это естественно. Погибшие дети? На все воля пустынных богов! Куда ещё могло сгодиться маленькое отребье без роду и племени?