– Здравствуйте, – просветлел художник. Впрочем, сегодня он больше походил на плотника. Многое сегодня было не так, как вчера.
– Здрас-с-сьте, – мрачно сказала я.
– Они не тронут, не бойтесь, – остановив собак, предупредил художник, хотя было прекрасно видно, что я ни черта не боюсь.
– Ты кто? – бесцеремонно спросила я. Я не желала говорить ему «вы». Вдобавок, он выглядел юным, как Ромео. – Ты плотник?
– Я художник, – оторопел художник.
– Ну, и не води своих собак мимо нас, – распорядилась я. – Они нашего Дружка нервируют.
– А какой породы ваш Дружок? – вежливо поинтересовался художник.
– Дворняжка, – нахально объявила я.
Я поставила вёдра на землю и ткнула пальцем в ту, что потемнее:
– Этого как зовут?
– Кентавр.
Я вдруг почувствовала, какое яркое солнце. Захотелось прикрыть глаза.
– А она?.. Альфа? – чужим голосом спросила я.
– Сильва.
Я постояла, потом присела перед собаками. Кентавр на меня не отреагировал, а Сильва переступила передними лапами и сдержанно отвела морду. Я посмотрела в её влажный янтарный глаз.
– Ладно. Так и быть, – сказала я, поднимаясь. – Можешь выгуливать их здесь, если тебе приспичил этот маршрут.
– Спасибо, – художник поклонился. У него были синие глаза.
– А как зовут вас?
– Эсмеральда, – представилась я, не моргнув глазом.
– Эсмеральда, пойдёмте сегодня в кино, – вдруг обнаглел художник.
Он смотрел на меня своими синими глазами – и мне вдруг захотелось засмеяться.
Мы стояли посреди дороги, и солнце обрушивало на нас всю свою весёлую, весеннюю силу. Высоко в небе, невидимый, рокотал самолёт, оглушительно чирикали в кустах воробьи. И пахло вокруг свежей предпраздничной краской. И всё ожидало праздника. Жизнь продолжалась. И душа моя вдруг почувствовала всё это. Откуда-то из небытия, где она пребывала одиннадцать месяцев и ещё одну прошедшую ночь, из опустошённых, инфернальных глубин, она ринулась домой, ко мне, в родное своё гнездо, брошенное на произвол судьбы из-за всяких пустяков. «Я вернулась, привет!», – сказала она, сложила крылья и устроилась на своём месте.
И я засмеялась.
– Пойдёмте, – сказала я. – Вы меня не боитесь?
Я вдруг сказала ему «Вы», и, наверное, это так и должно было быть.
Потом я посмотрела, как они уходят. У художника была весёлая спина, а на собачьих спинах лежали восторг и солнце.
А когда я возвращалась от колонки с полными вёдрами, я вдруг увидела, что на нашем бугре – на том самом месте – на том самом, под ветлой, – появились цветы. Сначала я увидела издалека светящиеся пятнышки. Они сияли, словно маленькие солнца. Я подошла поближе. Да, это были первые цветы.
Я стояла и смотрела на них. Их никогда здесь раньше не было. Здесь всегда рос один бурьян. А теперь здесь были цветы.
Самые первые, самые лучшие, самые яркие. Цветом и формой похожие на солнце.
А значит – и на звезду.
Коллаж – Лариса Ритта