Говоря это, Роджер взял удивительный кусок песчаника в свои сильные и ловкие руки. Но когда он протянул его Лиз, та отпрянула.
– Он выглядит таким непрочным…
Йейт кивнул:
– Он так же непрочен, как стекло, и хрупок, как человеческие взаимоотношения. В любом случае он уже слишком долго был у меня. Так что берите его, ну же!
И роза пустыни оказалась у Лиз в ладонях.
«Он так осторожно обращается с «цветком», – подумала девушка. – Сразу видно, как ему нравится этот камень. Со мной мистер Йейт резок и даже груб – полагаю, для моей же собственной пользы, – но оказывается, он может быть и нежным…»
Эта мысль совершенно выбила ее из колеи, и заданный Йейтом вопрос: «Вы хотели бы оставить розу себе?» – прозвучал, словно из каких-то неведомых далей.
– Оставить себе? О нет! – Лиз поспешила поставить камень на стол, как будто он жег ей руки. – То есть я хочу сказать, вам ведь не хочется отдавать ее мне.
– Напротив, я буду рад, если вы примете мой подарок.
– Но я не могу…
Однако Лиз хотелось получить цветок, и, когда Йейт перестал настаивать на своем предложении, она испытала постыдное чувство разочарования.
А доктор тем временем пододвинул к столу стул и уселся.
– Ну что же, – сказал он, – выступая в качестве адвоката, я успешно провел ваше дело. Вы остаетесь здесь. Возможно, с небольшим испытательным сроком, но все равно остаетесь.
– О-о, благодарю вас! Когда мне передали, что вы хотите меня видеть, я подумала, что, наверное, вы поговорили с отцом. Что он сказал вам?
– Полагаю, примерно то же самое, что и вам. Что это несправедливо, что он не имеет права губить вашу жизнь и далее в том же духе. Но он также хочет получить от меня заверения по двум другим вопросам, и здесь мне пришлось потрудиться изо всех сил, защищая вас.
– А что это за вопросы?
– Во-первых, он считает, что вы изъявили желание остаться здесь, поскольку не хотите возвращаться в Лондон, где вас ожидает встреча с бывшим женихом и счастливой соперницей.
Девушка вспыхнула, уязвленная до глубины души, но, справившись с собой, сухо ответила:
– Спасибо, что разубедили папу. Это было очень любезно с вашей стороны. А что собой представляет второй вопрос?
– Ваш отец боится, что в первое время вы будете очарованы «романтикой Востока», но это чувство неизбежно поблекнет, не оставив ничего, кроме раздражения и ощущения того, что вас обманули.
От изумления у Лиз глаза полезли на лоб. Романтика? Среди этой унылой, бесплодной местности, что простирается, неведомая, за кромкой пальм? Среди мух, постоянно гудящих и снующих повсюду? В этом закрытом на все ставни ужасе, который здесь называется домом?
– Папе не стоит беспокоиться по этому поводу. Мне никогда не хотелось приезжать в Тасгалу, и я, увы, не в восторге от этого места.
– Именно это я ему и сказал. Еще пояснил, что вся романтика, которую мы в силах предложить вам, не перевесит и грядку фасоли. А это, поспешил я подчеркнуть, свидетельствует: ваше желание остаться можно считать искренним и достойным уважения. Кроме того, – Роджер Йейт смерил девушку пристальным взглядом, – я взял на себя смелость и убедил Эндрю в том, что сделанный вами выбор принадлежит целиком и полностью вам.
– Но ведь это же не так, – запротестовала Лиз. – Вы же знаете, что идея была вашей.
– Я всего лишь подсказал вам, что нужно делать, но решение приняли вы сами.
– Да, но…
Упершись руками в столешницу, Роджер поднялся.
– Ну вот и ладно, – сказал он, не дослушав. – Теперь о нашем больном. Если сегодня вечером и завтра утром температура у него будет нормальной, завтра же я его выпишу. Дома он сразу же должен лечь в постель и не вставать до следующего дня. Но после этого он всецело в вашем распоряжении. Не давайте ему слишком много работать и проследите за тем, чтобы он хорошо питался. Малярия процветает там, где живут бедно или без должного ухода, а я подозреваю, что Эндрю о своем здоровье нисколько не заботится.
Лиз тоже встала со стула, и Йейт вместе с нею направился к двери, но, вспомнив что-то, вернулся к своему письменному столу:
– Вы забыли свою rose de sable.
На этот раз девушка не стала протестовать и приняла подарок с восторгом.
Навестив отца, Лиз поспешила обратно на виллу – ей не терпелось поделиться известием, что на следующий день она сможет вернуться в дом отца и там ждать его возвращения. Однако Дженайна Карлайен еще была в школе, и в гостиной девушка столкнулась с Бет. Та озадаченно уставилась на камень:
– Но ведь это… это rose de sable, принадлежащая Роджеру! Откуда она у тебя? Он…