— Каким будет ваше решение? — Врач с таким выражением смотрел на мужчину, что тому стало страшно. Он не слышал последних слов, и не понимал, что от него-то зависело в этой ситуации.
— Простите. — Хриплым, прерывистым голосом просипел Сергей. — Я, кажется, отключился.
Доктор с полным пониманием кивнул, очевидно, ему было не привыкать к такому состоянию родных своих пациентов. А сжимающая плечо рука друга все никак не хотела расслабляться.
— Мы не можем гарантировать, что введение препаратов и выполнение манипуляций, которые необходимы для спасения жизни вашей жены, не приведут к гибели плода, или к самопроизвольному выкидышу. А, даже, если так и не произойдет, и если, я повторяю, к сожалению, если…. - мужчина сделал ударение на этом слове, но Сергей не обратил на это внимание, в его собственном черепе пульс стал подобен грохоту, он уловил только одно слово, понимая теперь, отчего Витька так вцепился в его ноющее плечо. «Плод». Ребенок… Оксана была беременна. Сергей зажмурился, с силой упираясь кулаками в лоб. Перед глазами стояло сегодняшнее утро, когда, непонятно от чего, светящаяся счастьем девушка прошептала Сереже на ухо, за завтраком, что вечером его ждет большой сюрприз…
Сергею захотелось выпить. Много, очень много. Так захотелось, что затрусило всего, даже. Чтобы не слышать и не понимать… Но он знал, что ни за что этого не сделает. Здесь, на самом деле, не было никакого выбора. Ничего не было таким важным, как Оксана.
Доктор продолжал, стараясь донести до него основную мысль. — Итак, если, нам удастся спасти жизнь пациентке, скорее всего — она будет вынуждена сделать аборт. Я не думаю, что тут возникают сомнения, но обязан у вас спросить по закону, согласны ли вы с такой тактикой лечения?
— Какой срок? — Прохрипел Сергей, не поднимая голову.
— Четыре-пять недель. — Врач продолжал выжидающе смотреть на него.
Словно у кого-то могли быть сомнения в ответе…
— Спасите ее, пожалуйста. — Прошептал мужчина, не стыдясь того, что в глазах стояли слезы. И зная, что ни друг, ни доктор не осудят его за эту слабость.
— Мы сделаем все, что в наших силах. — Мужчина кивнул. — Но в данной ситуации, шансы на выживание — около сорока процентов. Вы должны четко представлять себе это.
************************************
Два часа спустя Сергей сидел на стуле в холле отделения, даже не собираясь уходить, не смотря на многочисленные намеки персонала. За это время приезжали, и были отправлены им восвояси отец Оксаны с Андрюшкой.
Мальчик был таким потерянным, не понимая, что случилось с мамой, а пожилой мужчина отчаянно крепился, стараясь держаться ради внука. Но, когда ребенок уткнулся лицом в плечо Сергея, забираясь к нему на руки, тот увидел, как трудно дается такая собранность Евгению Михайловичу. Мужчина, как мог, постарался обрисовать ситуацию, мало чем, имея возможность утешить обоих, попытался успокоить ребенка, пообещав, что с мамой будет все хорошо. А потом посоветовал им ехать домой. Все равно, тут находиться для них — смысла не было.
Витька повез домой Кристину, которая была на грани истерики, но сказал, что сразу вернется. Сергей отказался, но знал, что от Виктора не отделаться. Он поступит так, как сам считает правильным. Витька был настоящим другом.
Оксана находилась в реанимации. Он боялся, что его не пустят к ней. Но, отчего-то, врач разрешил. И это испугало Сергея, даже больше, чем рассердил бы запрет. Стало страшно, а вдруг нет надежды, оттого и пускают? Но мужчина упрямо гнал от себя такие мысли.
Он замер, увидев, какой хрупкой и маленькой она казалась под ворохом проводов и капельниц, укутанная метрами бинтов. И неподвижная… такая неподвижная…
Сергей с трепетом прикоснулся кончиками пальцев к ее бледной безвольной руке, на которой темнели синяки. Вся она была покрыта синяками и ссадинами. А вот на лице — не было ни царапин, ни кровоподтеков. Только на коже, возле шеи, спускаясь на подбородок и ниже — расплывалась синева кровоизлияния. Еще больше подчеркивая бледность Ксениного лица.
На шее девушки был специальный воротник. Александр Викторович, врач, с которым они разговаривали, объяснил, что это — для предотвращения смещения обломков. В палате стояла тишина, нарушаемая негромкими звуками аппарата, следящего за ударами сердца девушки. Мужчине показалось, что его собственное сердце стало биться в такт с этим слабым и редким писком. Он хотел бы обнять ее, крепко прижать к себе, шепча, что все будет хорошо. Но боялся даже коснуться сильнее, чтобы не усилить ее боль, которой просто не могло не быть. И так сжимая в кулак вторую руку, что мышцы сводило судорогой.