– Когда-то он взял из моих рук кубок с вином, – сказала Тиана вслух.
– Ты не рассказывала. И что?
– Ничего. Ты же знаешь, мужчины меня не интересуют. Даже столь блистательные.
Нира пожала плечами.
– Ты выбрала верное слово. Блистательные. Такой была вся процессия. Начищенные и вроде даже отполированные доспехи. Алые плащи. Гордые знамена. Под ноги им бросали цветочные лепестки, и те кружились в порывах ветра. Это было очень красиво.
– Что бросила ты?
Нира смущенно зарделась.
– Ленту.
Тиана окинула подругу чуть более внимательным взглядом, наконец, сообразив, что не так в ее облике. Одна из золотистых кос Ниры была перевита только жемчужной нитью, ничем не закрепленной, и почти расплелась.
– Кому она досталась? Неужто самому герцогу?
– Нет, конечно. Был там один. Из этих, безумных южан. То ли заложник, то ли новый союзник. Страшный, как демон. Но, видимо, из благородных. В седле держался ловко и ленту поймал на лету, будто коршун добычу.
Тиана промолчала. Говорить о южанах она не намеревалась совершенно. Как бы ни хотелось ей похоронить свое прошлое навсегда, память получалось лишь усыпить.
Нарочито медленно и спокойно она отвернулась, взяла первое попавшееся под руку платье и подошла к зеркалу.
– Думаешь надеть вот это? – тут же забыв обо всех южных демонах, спросила Нира.
Тиана задумчиво приложила платье к себе. Золотистый переливчатый атлас подходил к ее смуглой коже и каштановым кудрям. Если одолжить у Ниры что-то из украшений, можно будет сойти за приличную зажиточную горожаночку. Лучше этого было бы только красное бархатное с низко опущенным вырезом. Но в нем выглядеть приличной точно не получилось бы. Да и рядом с воздушной, прекрасной, как звездный свет, Нирой, Тиана бы чувствовала себя неудобно. Как куртизанка рядом с посланницей небес.
– Руки, – хмуро сказала Нира. – Твои руки нужно спрятать.
Тиана с грустью проследила ее взгляд. От локтя и до тонких запястий их покрывали синяки и царапины. Ни у зажиточных господ, ни даже у куртизанок таких быть не могло. У дев благородных кровей и подавно. Что ж, к золотистому платью предполагалась сорочка из тончайшего кружева, под ней все это непотребство будет слишком заметно. А вот к бархатному можно будет пришнуровать другие рукава, вырез прикрыть расшитой шелками косынкой. Тогда вместо куртизанки получится все та же мещаночка, во имя праздника нарядившаяся побогаче и пособлазнительнее. Еще косу уложить вокруг головы и украсить яркими крупными цветами.
– Лучше синее, – бдительно остановила ход ее мыслей Нира. – Оно хоть и победнее, но в нем есть изящество. Гармония простоты.
Синее.
Как море южного залива. Как летние сумерки. Как глаза одного проходимца, которого давным-давно необходимо было выбросить из головы.
Все правильно: тоненькой и хрупкой Нире – бирюза, жемчуг, нежно-голубой шелк, свет и радость ясного дня, свежесть прибрежного ветра, кружево пены, облака парусов у горизонта.
Тиане же, с ее темным прошлым, избыточно чувственной, тяжелой фигурой – чернильную синеву морских глубин, неизведанных бездн, в которых скрываются омерзительные древние твари. Голодные, разумеется.
Тиана быстро переоделась, расправила тяжелые складки юбки, затянула узкий плетеный поясок. Нира распустила ей волосы, густые, роскошные. Красиво, но очень неудобно. В карнавальной сутолоке хлопот с этой красотой не оберешься. Так что проще было убрать их под сеточку. Тиана сама когда-то сплела ее из шелкового шнура густо-зеленого цвета и украсила ракушками, чтобы казалось, будто она и в самом деле создана из водорослей. На Нире все это смотрелось бы милой шуткой. В сочетании со строгими чертами лица самой Тианы получался образ морской ведьмы. Ничуть не забавный.
– Суровая дуэнья при беззаботной русалочке, – кивнула она на свое отражение.
Нира досадливо поморщилась.
– Зря ты так. Может, это и не называется красотой в общепринятом смысле, но у тебя есть стать. Величавость. Достоинство. Ты очень хорошо выглядишь.
«Неплохо. Только лет на десять старше тебя» – горько подумала Тиана.
– Я буду очень ревностно следить за твоим поведением, – сказала она вслух. – Так что будь как можно скромнее.
Нира светло улыбнулась и, поцеловав подругу в щеку, выбежала из комнаты.
Тиана осталась перед зеркалом одна.