Мыслительное усилие – как давление воды. Когда вода не может прорваться в каком-то одном месте, она прорывается в другом. Рина замечала, что, когда ей нужно зубрить минералогию, она внезапно начинает как бешеная убираться в комнате, переустанавливать систему на компьютере или стирать. Хотя в обычное время и первое, и второе, и третье она просто ненавидит, считая пустой тратой времени.
Вот и теперь силы Рины, собранные в кулак для решающего удара по минералогии, почему-то излились на то, что она просмотрела папку с фотографиями, удаляя все одинаковые. Потом взяла кофейную чашку и стала поливать цветы. Лена, уютно устроившаяся в единственном на всю комнату кресле и вязавшая свитер, опустила руки со спицами.
– Вот смотри, как ты поливаешь! – сказала она назидательно. – Носишься с маленькой чашечкой туда-сюда! Раз десять сбегала, а цветов и половину не полила! Зато у тебя теперь есть повод благородно устать и рухнуть.
– Может, я и хочу рухнуть! – возмутилась Рина.
Лена улыбнулась и, смиренно опустив глаза, продолжала вязать. Рине захотелось сказать ей что-нибудь противное.
– Вы как с Ларой? Завтра утром бегать будете? – спросила она.
– Обязательно! – заверила ее Лена.
Лара и Лена каждое утро договаривались бегать. Уже целый месяц. Это было невероятно смешно. Лара с вечера готова была нестись хоть на край света и подговаривала Лену составить ей компанию.
– Тебе же фигура нужна?
Лена вздыхала. В целом она соглашалась с тем, что фигура ей нужна, но не такой же бегательной ценой! Но все же сдавалась и ставила на утро будильник. Причем не один, а несколько. На 5:01, 5:04, 5:06, 5:08, 5:12. Почему-то именно пять будильников и на пять часов. Видимо, ей казалось, что позднее уже не бегают.
Где-то между третьим и четвертым будильниками ответственная Лена честно вставала и отправлялась будить Лару. Долго трясла ее за плечо и повторяла «вставай-вставай-вставай!». Наконец Лара садилась на кровати, смотрела на Лену дикими глазами, затем молча валилась и злобно нахлобучивала себе на голову подушку.
– Ну и отлично! Что и требовалось доказать! – произносила Лена и с чистой совестью отправлялась спать.
Решив все же вернуться к минералогии, Рина села за стол, покрытый клеенкой, поскольку он служил еще и для ночных перекусонов. Внезапно что-то цапнуло Рину за ногу. Она взвизгнула:
– А-а-а! Там крыса!
– Там я! – ответили ей.
Под столом что-то завозилось, и высунулась всклокоченная голова Кирилла:
– Привет! Час просидел, и никто меня не обнаружил!
Лена постучала согнутым пальцем по лбу:
– Кирюша, золотце, не сиди на холодненьком! Ты бы лучше поел!
– Мне больше нравится смотреть на твои ноги!.. Я теперь лучший специалист по ногам во всем ШНыре! Могу узнавать всех девушек, не видя ничего, кроме ног! Когда под столом долго сидишь – обучаешься! – с гордостью сообщил Кирилл.
– О небо! – простонала Лена.
Забеспокоились все, кроме Лары. Лара была уверена в своих ногах настолько, что, если бы завтра ее должны были казнить, она завещала бы их анатомическому театру. Больше же всех взволновалась Фреда. Она подскочила к столу, и Кирюша был катапультирован из комнаты с максимальной силой, на которую был способен лев ее нерпи. Он даже пол ни разу не задел, когда вылетал в коридор, а до двери было метров пять.
– Ты его чуть не убила. Нельзя льва использовать, да еще против своих! – сказала Рина.
– Пусть спасибо скажет, что я в него из шнеппера не шарахнула, – остывая, буркнула Фреда. – Достал меня этот… этот…
– …неумный человек! – быстро подсказала Рина, чтобы не обижать Лену.
– Во-во… – кивнула Фреда.
Рина прочитала пару абзацев про какие-то шпаты, которые где-то там залегают, ничего не запомнила и поняла, что у нее есть дела. Но какие дела? Думала она недолго.
– Дай мне свою нерпь! Пойду тебе льва заряжу! – предложила она Фреде.
Фреда, пожав плечами, вручила ей нерпь. Рина отправилась было в Зеленый лабиринт, но так туда и не добралась. Ей вдруг захотелось к Мамасе. Именно сейчас, почти ночью.
«На Фредином сирине туда, на своем обратно! За полчаса обернусь!» – прикинула она и телепортировалась на пожарный балкон Мамасиного дома.
Рина знала, что его ничем не заставляют, и не опасалась обнаружить внутри себя горные лыжи или детскую коляску. Именно с этого балкона Рина спускалась по веревке, когда увлекалась альпинизмом. В ближайшей квартире жила добрейшая в мире пожилая супружеская пара. Он глухой, а она в очках толщиной с ладонь. Муж и жена никогда не ссорились. Он все равно ничего не слышал. Она все равно ничего не видела. И оба очень любили вкусную выпечку и всех ею угощали.