Гавр с тоской смотрел на расхищение своих сокровищ.
«Мама! Я угадала! Этого не может быть!» – подумала Рина.
Видимо, она подумала это вслух, потому что незнакомая гиела вдруг вскинула морду и без предупреждения кинулась на Рину. Их разделяли шага четыре. Рина осознала, что обречена. Укус гиелы смертелен. Все что она успела – это выставить перед собой руки. Гиела, сбив ее с ног, потянулась к горлу.
«Все!» – подумала Рина, но неожиданно точно пушечное ядро врезалось песочной гиеле в бок. Кувыркаясь, она слетела с Рины и, жалобно поскуливая, скатилась с пригорка. Над Риной, защищая ее, навис Гавр.
Рина встала, переводя дыхание. Она даже не успела толком испугаться, и страх приходил только сейчас. Колени затряслись, все тело стало ватным.
Гиела вскочила, ощетинившись, схватила валявшееся неподалеку бедро и взлетела с ним вместе. Бедро было тяжелым, поэтому воровка летела несколько боком, вынужденная неудобно задирать морду. Гавр и Рина провожали ее глазами. Потом Гавр жалобно завыл, навеки прощаясь с костью.
– Постой… – сказала Рина. – Ты не тронул ее не потому, что испугался. Это была самка, правда?
Гавр перестал выть и покосился на Рину, будто понял, о чем она говорила.
– Да, – продолжала Рина. – Я сообразила, откуда она взялась. Это та песочная гиела, которая тогда сбросила берсерка… Смотри-ка, как она исхудала! И от седла избавилась.
Гавр отвернулся и снова не то залаял, не то завыл.
– Не волнуйся!.. Мне кажется, она еще придет. Ты богатый жених. У тебя куча косточек и Суповна в тещах. А она уже поняла, что тебя можно раскулачивать!
До ШНыра Рина добралась примерно за час до ужина. Кавалерии не было ни в кабинете, ни в аудитории. На всякий случай Рина заглянула в столовую. Дежурная пятерка накрывала на стол. Кухонные Надя и Гоша, вооруженные длинными, съеденными многочисленными заточками ножами, стояли у стола, на котором лежал дополнительный хлеб. Кстати, этими же ножами в ШНыре резали и хозяйственное мыло, чтобы одного куска хватало на две раковины. Наде и Гоше помогал Макар. Помощь его частично выражалась в том, что он раскладывал хлеб по тарелкам, а частично в том, что незаметно опускал часть хлеба в свои необъятные карманы. Причем охотился преимущественно за горбушками.
Рина подошла к Наде, собираясь спросить про Кавалерию, но не спросила. Разговор, который вели между собой Надя, Макар и Гоша, показался ей интересным.
– Если бы я решил быстро и успешно жениться, я знакомился бы не с девушкой, а с ее мамой и бабушкой! И познакомился бы получше. В режиме нагрузки и стресса, так сказать, чтобы выползли все тараканы, если таковые имеются, – авторитетно рассуждал Гоша.
Макар хохотнул, и еще одна горбушка исчезла непонятно куда.
– А с девушкой? – спросила Надя.
– Если бы понравились бабушка и мама, то понравилась бы и девушка… Только девушки этот фокус знают и прячут своих мам и бабушек как можно дальше. Проще с президентом страны увидеться, чем заставить девушку, которая тебе нравится, показать ее маму!
– Да ты что! Прям в самую точку! – воскликнула Надя, всплескивая руками.
Гоша довольно надулся и заработал ножом.
– Не верь ей! – шепнула ему Рина. – Она над тобой издевается. Знает, что ни один мужчина не почувствует иронии, когда ему скажут: «Да ты что! Прям в самую точку!»
Гоша перестал резать хлеб. Зато теперь оживился Макар. Он уже украл все горбушки, и теперь его мыслительный аппарат освободился для абстрактной болтовни.
– А с мамой познакомить? – спросил он у Нади.
– Да зачем тебе с патологоанатомом знакомиться? Познакомишься еще, – резонно отвечала Надя.
– А с папой?
– А вот с папой – легко. Он больше в прокуратуре не работает. Писанины много, говорит. Теперь он ловит карманников на Филевской линии, – сказала Надя.
Лицо у Макара вытянулось, и он отодвинулся бочком.
– Кавалерию видели? – спросила Рина.
Надя с Гошей ответили, что недавно она здесь пробегала, а где сейчас, не знают. Тогда Рина отправилась в Зеленый лабиринт, чтобы зарядить нерпь. В лабиринте она проблуждала минут двадцать, неверно повернув в одном из сомнительных мест. Рина уже приготовилась звать на помощь Алису, зная наперед все, что от нее выслушает, когда стена кустарника раздвинулась и перед ней открылся каменный фонтан.