Кавалерия на корточках сидела перед главной закладкой и пристально смотрела на нее. Причем делала это через дополнительные очки, от которых у нее дико уставали глаза и которые извлекались лишь в самых важных случаях.
Рина сделала несколько осторожных шагов и остановилась, понимая, что ближе закладка ее не подпустит. Как и прежде, она могла бежать к ней, не ощущая преграды, но при этом оставалась на месте. Фигурки на нерпи засияли, но все же Рине показалось, что заряжалась нерпь медленнее, чем обычно… Но додумать она об этом не успела. Кавалерия вскинула голову.
– Это вы меня искали? – спросила Рина.
– Это я тебя искала!
– Мы с Сашкой ушли в поход. Вы были в нырке, ну мы и не предупредили. Не сердитесь?
Кавалерия сдула со лба челку. У нее существовало три стадии раздражения: вздрагивание косичкой, сдувание челки и закрывание глаз. Сдувание челки – это было еще терпимо. Не шторм, а лишь волнение на море.
– Сержусь. Но, кажется, я уже говорила: самое большое искушение второй половины жизни – это праведные вопли. Человек уже усвоил для себя, что правильно, что неправильно, что ведет к цели, что уводит в сторону, и его ужасно раздражает малейшее расхождение с этим его пониманием.
Кавалерия оглянулась на закладку.
– Подойди! – велела она Рине.
– Я ближе не могу…
– Тогда обойди закладку и остановись примерно за моей спиной… У тебя же хорошее зрение?
– Прекрасное.
– Это не всегда удобно, – сказала Кавалерия. – Вот я, например, когда не хочу кого-то видеть, просто снимаю очки, и все. Самое врущее, самое противное лицо становится просто милым красным шаром или не менее милым белым овалом…
Рина сдвинулась по кругу. Кавалерия повернулась боком, чтобы не загораживать ей закладку:
– Видишь эту трещину на камне? Раньше ее не было. Идет от самого верха закладки и примерно до ее середины.
Рина всмотрелась. Если сколотый, с причудливой резьбой камень можно было сравнить с неправильным, неидеальной формы яблоком, то рассекавшая его трещина походила на надрез. Словно кто-то провел по яблоку невидимым ножом, разрезал его до половины, потом убрал нож, и… собственно, все.
– Или не убрал нож! Потому что трещина увеличивается! – договорила Кавалерия.
Рина испуганно вздрогнула. Она точно знала, что не говорила про яблоко вслух.
– Она увеличивается, и закладка теряет силу. Ты заряжала сейчас нерпь. Почувствовала что-нибудь?
– Вроде медленнее как-то, – неуверенно отозвалась Рина.
– Точно. Гораздо медленнее, я бы сказала. И защита ШНыра ослабела… И магия Зеленого лабиринта в целом… Здесь все зависит от закладки.
– Почему камень треснул? – спросила Рина.
– Не разобралась еще.
– Но эта трещина совсем узкая!
– Узкая, но глубокая. И чем она глубже, тем сильнее конфликт между частями. Правая часть, как видишь, больше, поэтому совсем закладка не ослабеет, но остаток будет очень невелик. Какое-то время его будет хватать на зарядку нерпей и лабиринт, но внешняя защита ограды постепенно исчезнет. И вообще для ШНыра этого недостаточно. Здесь же еще и подземная часть, и куча всего, на что используется энергия… Я даже сама не смогла бы перечислить: ведь все создавалось столетиями.
– И что делать? Может, склеить как-то? – спросила Рина жалобно.
Кавалерия невесело усмехнулась:
– Точно. Лучшим суперклеем. Купить тюбиков двадцать-тридцать. Я тоже думала об этом, как ни странно… Нет, с закладкой такие опыты не проходят. Когда заколачиваешь крышку пороховой бочки, лучше не использовать раскаленные докрасна гвозди.
– Тогда как будем выкручиваться? – спросила Рина, разглядывая трещину.
Кавалерия же смотрела уже не на трещину, а на Рину, и по-прежнему через самые зоркие свои очки.
– Кто знает, – пожала плечами она. – Жизнь полна чудес. Порой и зло обращается к добру. Быть может, вскоре будет найдена новая, полная свежих сил закладка и с нее начнется история обновленного ШНыра?
Глава третья
«Я пил без ягодки»
Дружба – очень сложный живой организм, вроде цветка на окне. Его надо все время поливать, рыхлить, переставлять на солнце, отщипывать желтые листочки. Или она завянет.
Ул и Яра перебрались в комнату, которую отдала им Суповна, во вторник. Несколько дней до того Ул делал ремонт: красил, штукатурил, клеил обои, стелил линолеум, менял смесители, заказывал стеклопакеты. Деньги на материалы дала Суповна, да и остальные сбросились кто сколько мог. Кузепыч привез и долго выгружал из багажника рубанок, электролобзик, две дрели, шуруповерт, всякие ножички, плоскогубцы, отвертки. Прыгали в майонезных банках саморезы. Сквозь прорвавшуюся оберточную бумагу тускло поблескивали гвоздики.