Эти мысли, казалось, выжигали все внутренности. Всего лишь мгновение. Только увидеть ее и уйти. Это последний шанс, больше он не сможет быть так близко от нее.
Дэйн встал и отряхнул штаны от песка. Потом, не дав себе больше времени на сомнения, вышел из-за камня. Он давно разбил ее иллюзию: что были эти жалкие чары для глаз могущественного мага.
Когда он увидел ее, то понял, что соврал сам себе. Ему не хватило мгновения, чтобы запечатать ее образ, идеал всего прекрасного на всех зеркальных отражениях миров, заключенного в одном теле. Мгновения, ха! Да ему бы не хватило и целой жизни!
У каждой драгоценности есть свое обрамление. Ее обрамлением было солнце, которое заключило ее фигуру в яростно сияющий контур. Смотря на нее, можно было поверить, что солнца никогда не было в этом небе, ни в этом, ни в каком другом. Что это сияние принадлежит только ей.
Солнце растаяло за горизонтом, украв у ее кожи этот ясный свет.
Дэйн понял, что больше не выдержит. Руки тряслись от безумного желание прикоснуться к ее нагому телу.
Здравые мысли выжег вид этого обнаженного прекрасного создания. И он просто не выдержал. Воля затрещала по швам, когда она легла на песок. Железные обручи на клятвах верности лопнули, и Дэйн опустился рядом с ней. Когда же его пальцы коснулись ее кожи, мир развалился напополам. Ее губы не были сладкими, нет такого слова ни в одном языке всех миров, чтобы описать их вкус. Наверно, это был вкус неба, когда с него сыпется, как с цветущей вишни миллиарды звезд-отражений Си'эрр. Его оставшаяся одежда полетела на песок, и он уже был готов погрузиться в это сладострастно изгибающиеся тело, когда в голове взорвалась ослепительная вспышка невыносимой боли. Со звериным стоном Дэйн отпрянул от лежащей под ним девушки. Боль сводила сума, она пульсировала в каждой клеточке тела вместе с удушающим гневом. Гневом его Повелителя. Дурак, как он мог хотя бы на секунду поверить, что ему разрешат, что Он не узнает. Корчась на песке, Дэйн понимал, что Принц не простит ему этого. Он же видел, какой взгляд был у его Повелителя, когда он говорил об этой девушке. Как только он выполнит задание, ему конец. Нет ничего хуже, чем потерять доверие и быть раздавленным гневом Повелителя. Он поставил на кон все, чтобы выиграть свою мечту, и проиграл. Проиграл свою власть, силу и жизнь. Но черт его побери, девчонка этого стоила!…
Я хотела его. Как только он прижался своей горячей кожей к моему телу, я была готова на любые безумства. Но внезапно Дэйн с бешеным, нечеловеческим криком скатился с меня, и холодный воздух обжег грудь. Ничего не понимая, я быстро вскочила и начала нервно натягивать на себя одежду. Мой несостоявшийся любовник скорчился на песке, обхватив голову руками. Я нерешительно подошла и опустилась рядом с ним на колени.
— Дэйн, что с тобой?
Я протянула руку, чтобы коснуться его плеча, но он резко дернулся и простонал:
— Не прикасайся ко мне!
— Дэйн, тебе больно? Я что-то сделала не так? — растерянно спросила я.
— Просто уйди. Оставь меня.
— Но…
— Пошла вон!
Обиженно поджав губы, я встала и побрела к месту, где мы разложили свои вещи. Я ничего не понимала, может я сделала что-то неправильно? Но в том-то и дело, что я ничего не делала! А он еще и нагрубил мне. Сначала набросился в страстном порыве, а потом нахамил. И прогнал как чересчур усердную и навязчивую шлюшку. Мерзавец.
Я чувствовала, как во мне поднимается уже знакомая волна злости.
"Успокойся, моя красавица, это все пустяки. У тебя будет любой мужчина, которого ты захочешь, а этот слишком жалок для тебя, ты достойна короля, а не обычной пешки".
Уже привыкшая к моему внутреннему советнику, я промолчала, но поняла, что становится легче. Стоит ли удивляться, что кто-то посторонний поселился в моей голове, после всего случившегося. Тем более этот голос помогал мне, поддерживал, а я умела быть благодарной. Кто бы ни был мой неизвестный союзник, от его помощи я не откажусь.
Небо почернело и вспыхнуло одинокой яркой звездой. Си'эрр по-прежнему была прекрасна своим ярким волшебным светом. Луна, в отличии от нее, излучала спокойное матовое сияние. Одинокой жемчужиной повисла она на невидимой нити.
Я уже начала волноваться за Нию, когда услышала ее легкие шаги. Облегченно вздохнув, я начала разводить костер. С отвращением посмотрев на сырую рыбу, я брезгливо взяла ее за кончик хвоста. Она смотрела на меня с укором.
— Прости, подружка, я тоже этого не хотела. У меня сердце кровью обливается, когда представлю, что придется тебя чистить.
Нии подняла брови и покрутила пальцем у виска, а я со страдальческим вздохом взялась за нож. Я уже наверно где-то упоминала, какая я ленивая, но я, между прочим, не считаю это недостатком, скорее особенностью своего организма. Вот, бывает, болит голова, ломит в висках, и бывает лень. Все вполне природно и закономерно. К сожалению, моя философия не избавила меня от мерзкого запаха рыбы на руках и жаренья ее на костре.
Дэйн так и не появился, чему я была в глубине души рада. Мне было тяжело его видеть, обида еще скребла острыми коготками душу. Тем более, он нам не понадобиться, чтобы разобраться с русалками. А еще, я помнила обещание Нии, что его услуги проводника после Русалочьей бухты нам не понадобятся. Но я не хотела вот так с ним расставаться. Нам надо объясниться, все-таки я была к нему неравнодушна, даже после его грубостей и странностей на берегу.
Мы поужинали в молчании под тихий шум прибоя. Было так спокойно и хорошо на душе. Ночь была волшебной, только мне было жаль, что Си'эрр одиноко зависла над морем, а не рассыпалась миллионом своих отражений.
Пора было начинать. Нии достала из сумки заколдованную раковину и передала ее мне. Я знала, что там заключен волшебный голос сирены. Вернее одна ее песня. Секрет волшебного наваждения сирен был не только в их голосе, но и в песнях. Никто не знал, откуда они их берут. Но каждая из них была особенной, слова просачивались даже в самые черствые души моряков и заставляли их вести корабли на смерть. Одни говорили, что это песни океана, и сирены, которые умеют разговаривать с волнами, просто поют их земным языком. Другие были уверены, что богиня воды, покровительница всех морских созданий, дарит сиренам сказочные напевы.
Мне было безумно интересно, что за песню мы украли.
— А я только один раз смогу спеть голосом сирены?
— Тиа, каждая их песня живая. И так же как у смертных созданий, у нее всего одна жизнь. Она начинается с первого слова, которое ты пропоешь и с твоим последним, она умрет. Раствориться в океане, чтобы дать жизнь новой, которую будут петь сиренам волны. Вот в чем секрет морских певуний: ни одна из песен не поется дважды.
Значит, первая версия была ближе всех к правде. Жаль, что я не заполучу дивный голос навсегда. Хотя зачем он мне с моим отвратительным слухом?
Нимфа взяла меня за руку, и мы пошли вдоль берега. Мы почти сразу увидели большой камень, обросший водорослями. Он был метрах в трех от берега и казался идеальной сценой для моего маленького выступления. Волны, как слепые котята натыкались на него, не накрывая полностью. Крепко зажав в руках раковину, я уверенными гребками подплыла к камню и залезла на него. Усевшись поудобней, я заметила, что в водорослях, которыми оброс камень, что-то блестит. Присмотревшись повнимательнее, я поняла, что эту рыбья чешуя, только очень странного, жемчужно-серебряного цвета. В свете луны она переливалась красивыми глубокими оттенками. Ага, если я не ошибаюсь, то это место уже облюбовали русалки. Ну что ж, пора закидывать удочки.