Ну конечно же! От лекаря не скроешь свой пол. Что за невезение?!
Ладно, хотя бы не вышвырнули, даже лечат. С остальным справлюсь.
— Я никому не скажу, — доверительно сообщил старик. — Магический след пытки на тебе подсказал, что у нас один враг на двоих. А враг моего врага — мой друг. Так что выздоравливай, а я сохраню твой секрет, иначе тебе не разрешат воспользоваться бутоном исцеления.
Листья надо мной сомкнулись. С шипением внутрь проник сладковатый газ, и мое задубевшее тело стало потихоньку обмякать. А потом в меня словно впились тысячи маленьких иголок, и я потеряла сознание от боли.
ГЛАВА 2
Мне снился дом. Хлопотание у огня папы, задорный смех шестилетнего братика Ирвина. Комнаты, наполненные светом и любовью. Я вернулась в безоблачные времена и была так счастлива, что не хотелось просыпаться.
Но кто-то упорно тряс меня за плечо, выдергивая из неги сна.
— Просыпайся! — требовательно нашептывал голосок мне в ухо. — Папа сказал, что если ты сегодня не явишься на пару в академию, то тебя отчислят!
М-м-м? Академия? Пары?
А голосок-то какой высокий, девчачий… Но откуда в мужской академии девочка?
В глаза словно налили сироп: они слиплись и не хотели открываться, чтобы подсказать мне, кто так упорно меня будит.
— Сворски? Нет, папа говорил, что мне нельзя орать на адептов по фамилии… — запнулась девочка, и я приоткрыла глаз.
Светлые волосы волнами ниспадали на плечи ребенка лет восьми. Худенькая, в голубом воздушном платье, словно в облачке, сидит на стуле и с беспокойством вглядывается в изголовье кровати, силясь разобрать почерк врача. По взгляду сразу стало понятно, кто тут первая шкода в академии.
— Марк? Тебя зовут Марк? А то тут непонятно написано, а я еще плохо различаю закорючки взрослых, — неуверенно сообщила девочка,
Ах, если бы я знала сама, как зовут этого Сворски, за которого меня приняли! Вот сейчас он явится сам в первый день учебы, и что я буду делать?
— Ма-а-арк! — затрясла меня снова за плечо девочка.
Какая сильная! Или это я совсем захворала, что меня мотает по кровати от ее методов пробуждения.
— Вот, выпей воды и вставай! Папа сказал, что если я не смогу тебя пробудить, то никто не сможет.
Девочка в мгновение перескочила со стула на кровать, села рядом со мной и рывком подняла меня за спину, одновременно вставив стакан в зубы. Я чуть не захлебнулась решительностью крошки и едва успевала глотать.
— Я проснулся, проснулся! — выпив стакан до дна, отодвинула его от себя рукой и удивленно посмотрела на девочку рядом.
— Я Ева, — с этими словами малышка спрыгнула на пол. — И ты должен встать, потому что у нас с папой спор. А я не хочу проиграть!
— Спор на меня? — По телу пошел озноб.
Снова? От одного только этого слова меня трясет от страха. Один мужской спор уже лишил меня всего, что имею.
— Нет, на количество отчисленных адептов! — звонко сообщила Ева и бросила мне на ноги стопку одежды. — Я не могу проиграть, так что вставай. Форма уже готова.
У меня голова кругом пошла от энергии девочки. Вот эта батарейка!
А как я? Даже не успела понять, в каком состоянии.
То, что говорю и кое-как двигаюсь, уже хорошо. А что с телом?
Я опустила взгляд вниз и признала: узники выглядят лучше. Провела рукой по голове и зацепилась за короткий ежик волос. Мои шикарные локоны! Как же мне их жаль.
Но зато я не чувствую боли! И даже могу медленно шевелиться, а это уже отличные новости.
— Ты тут одевайся пока. Папа говорит, что юным леди нельзя находиться в комнате с голыми мужчинами, так что я постою снаружи. У тебя минута!
Строгая дама! Минута, чтобы снять больничную пижаму и надеть штаны, рубашку и пиджак? Она мне льстит!
Кажется, эта же мысль мелькнула и в маленькой головенке. Девочка озабоченно поджала губы — жуть как не хотела проиграть отцу, а потом вдруг как выпалит:
— Помогу!
О нет! Нельзя! Никак нельзя!
— Я сам! — Попыталась перехватить одежду, но Ева была настолько шустрой, что не успела я ойкнуть, как прямо поверх бежевой пижамы на меня накинули белую рубашку.
— Ты такой дохлый, что тебя можно одеть как капусту! — Придвинув стул ко мне, она уже пробежалась по пуговицам и застегнула их. — Что ты так смотришь? Я на папе тренировалась.
— А-а-а, — оставалось только протянуть мне, как сверху на меня уже нагрузили пиджак. Я аж осела от его веса.
— Тю-ю-ю, какой ты слабенький! Как выживешь? Папа говорит, что тут такие балбесы учатся, что мир могут перевернуть. Представляешь, какие сильные?