Мимо его внимания прошли обычные развлечения, переживания и впечатления, которыми жили его более благополучные товарищи. Он не принимал участия в дружеских вечеринках, проводя время за книгами, и ровесники стали считать его надменным и нелюдимым гордецом, но это не ожесточило Пракеша. Он знал, что лишь упорный труд поможет ему, сыну простого крестьянина, выбиться в люди.
Пракеш видел изнутри жизнь трущоб, многие обитатели которых, задавленные нищетой, становились на путь преступлений. Почти каждый из них имел столкновения с блюстителями порядка, и все они ненавидели полицейских. Он же хотел стать слугой Закона, чтобы помочь людям изменить их жизнь. Пракеш понимал, что существует явная несправедливость — эти люди работали не разгибаясь с утра до ночи, но жили и умирали в жестокой бедности, значит, их кто-то обкрадывает! Он мечтал поймать этого вора.
— Блеск! — воскликнул мальчишка, прервав воспоминания инспектора.
Ботинки, действительно, сверкали, как зеркало. Щедро вознаградив чумазого мастера, Пракеш потрепал его по кудрявой голове. Он очень любил детей, но обзавестись собственными все как-то не получалось — то время, которое молодые люди тратили на ухаживания и свидания, Пракеш проводил сначала в учебе, потом в работе.
— Приходите еще на нашу улицу, — дрогнувшим голосом произнес мальчишка. Он не привык к такому обращению со стороны клиентов, норовивших бросить ему монету помельче.
Глава сороковая
— Здравствуйте, сахиб! — раздался веселый голос за спиной Пракеша.
Он обернулся и увидел «амбассадор» с желтой крышей, из окна которого выглядывал улыбающийся таксист. Инспектор сразу узнал его:
— Нанак!
— Да. Я рад, что вы меня запомнили. Садитесь, пожалуйста, в машину.
— Спасибо, Нанак, мне здесь недалеко.
Таксист внезапно посерьезнел. Подкручивая длинные усы, он открыл дверцу:
— Мне нужно поговорить с вами, господин полицейский. Вы здесь новый человек, и мне кажется, вам можно доверять, не то что этим взяточникам.
Внимательно посмотрев на таксиста, Пракеш глухо сказал:
— Это серьезное обвинение. Вы можете ответить по закону за такие слова.
— Извините, сахиб, кажется, я ошибся.
Захлопнув дверцу, Нанак собрался было отъехать, но инспектор, взглянув по сторонам, окликнул его:
— Не спешите! Подвезите-ка меня к железнодорожной станции.
Дребезжащий «амбассадор» покатил по мокрому асфальту. С минуту они молчали, потом сикх заговорил:
— В городе разбойник из банды Габбара.
— Что?
— Я видел его собственными глазами!
Нанак похлопал по рукоятке кинжала, высунувшейся из-за пояса.
— Я бы сам поймал этого бандита, да он скрылся там, куда я не мог попасть.
— Постой-ка! Давай все по порядку. Откуда ты знаешь, что видел разбойника? Да еще из банды Габбара?
— Долгая история, — сикх вывернул руль, проскочив между двумя грузовиками, между которыми, казалось, не протиснулся бы даже мотоциклист.
— Эй, притормози! — воскликнул Пракеш. — А не то мы врежемся куда-нибудь!
Машина остановилась у тротуара. Нанак выключил мотор, и продолжил свой рассказ:
— Когда-то я проезжал по дороге близ Мансура вместе со своим отцом. Мы знали, что места там опасные, но надеялись, что нам повезет и мы спокойно доедем до города. Однако путь нам преградила банда. Их было трое. Мой отец хлестнул лошадь и передал мне вожжи, а сам выхватил из-под сиденья ружье и стал отстреливаться. Разбойники пришпорили коней и погнались за нами. Пули свистели над моей головой, одна из них сбила тюрбан, но и отец стрелял метко — одного бандита он убил, под другим подстрелил коня. Оставшийся огромный уродливый головорез ранил нашу лошадь в ногу, она захромала и вскоре не смогла бежать. К несчастью, у отца кончились патроны. Бандит тоже не стрелял. Он догнал повозку соскочил с коня и набросился на нас с кинжалом. Раненая лошадь опрокинула повозку, меня придавило, и я лежал со сломанной ногой, глядя, как сражается отец, выхвативший свой кинжал. Это был жестокий бой — головорезу удалось нанести отцу удар в бок, но он стиснул его руку и в ответ полоснул разбойника по щеке. Тот вырвался и убежал. Потом, когда мы подобрали его пистолет, оказалось, что оружие заклинило — иначе мы были бы мертвы.