Лили Мокашь
Цветок вампира – аконит
© Лили Мокашь, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
Пролог
Никогда бы не подумала, что умру вот так. Последние месяцы опасность нависала над моей головой все ниже, но длины цепких пальцев тьмы едва хватало, чтобы коснуться хотя бы макушки. Мама всегда говорила, что я родилась в рубашке. Выходит, природная броня меня все же подвела.
Я лежала на холодной земле посреди зимнего леса. Взгляд устремился вперед, впиваясь в ухмыляющееся лицо моего убийцы. Уголки его губ измазали темно-бордовые капли крови, которая еще недавно текла по моим венам. Он с чувством стер большим пальцем оставшуюся жидкость и потянулся к моему лицу.
– Попробуй.
Отдать жизнь ради любимого человека – не самая худшая смерть. Понимала ли я, что могу пожалеть о своем выборе? Безусловно. Но именно в эту минуту, когда я смотрела в светящиеся синевой глаза, это казалось неважным. Почти невозможным в разрезе вечности. И именно поэтому я послушно слизнула кончиком языка каплю, наполнившую рот солоноватым привкусом, отдающим железом. Незамедлительно после этого тело охватила прожигающая изнутри агония. Пути назад больше не было.
Глава 1
Все с нуля
Приборная панель сообщала, что за окном больше тридцати градусов тепла. Типичное для конца августа пекло в Ростовской области растянулось на начало сентября. Старенькая «Лада» мамы гудела, сопротивляясь на скорости потокам воздуха. В салоне играла музыка, но из-за врывающегося через открытое окно ветра было невозможно разобрать слов песни. Непослушные пряди волос били по лицу и плечам. Сколько ни пыталась заправить за ухо – бесполезно. Все резинки, как назло, убрала в чемодан. Вот же дура! Знала ведь, что до аэропорта путь неблизкий, а на улице стоит такая жара.
Сегодня я «возвращаюсь к истокам», если можно так сказать. Железная птица за считаные часы отнесет меня в Новосибирск, и после непродолжительной тряски в поезде я окажусь в месте, где родилась семнадцать лет назад. Ксертонь – непримечательный городок, где дожди идут чаще, чем в других регионах России, а если верить Интернету, то солнечных дней здесь и вовсе меньше месяца в год. Окруженный кольцом из холмов и лесных чащ, он существовал самобытно. Из мнимой изоляции, лишенной ощутимого тепла и света, мама сбежала, не сойдясь в планах на будущее с моим биологическим отцом, когда мне не исполнилось и года. Большую часть времени я росла в Ростове вместе с Марией, так и не приучившись называть родителей «мама» и «папа»: Костю я видела слишком мало, чтобы привыкнуть без многочисленных напоминаний произносить вслух «папа», а Мария радовалась сложившейся в семье традиции: когда она стояла рядом со мной, ее принимали за старшую сестру или подругу.
В Ксертонь я возвращалась каждое лето, проводя по целому месяцу у бабушки по отцовской линии, но в четырнадцать лет наконец заявила, что с меня хватит сажания картошки на даче, где в округе ни одного сверстника. Костя легко сдался и потому планировал последние три года совместный отпуск ближе к осени: в Турции или еще где потеплее. В этом году мы никуда не ехали, ведь на носу был выпускной класс и приходилось думать о запасном плане на случай, если не дотяну по баллам до места на бюджете. План «Б» обещал влететь в копеечку, и именно из-за него я и отправлялась в добровольную ссылку.
Не буду скрывать, решение далось нелегко, пусть и выписанные на листок в колонку плюсы учебы в Ксертони значительно перевешивали минусы: передо мной гостеприимно раскрыла двери одна из лучших гимназий в Сибири, а если повезет, то и государственный институт.
По дороге в аэропорт ужас накатывал волнами, мерзким шепотом твердя, что новенькую едва ли легко встретят. Чем больше в гимназии учеников, тем меньше шансов на бюджетное место в институте. Несмотря на статус закрытой школы, учились здесь не только дети нефтяников из ближайших городов, но и стипендиаты, что блистали умом на олимпиадах по всей стране. Конкуренция такая, что не соскучишься. И вот я, настоящая белая ворона, которая и в общеобразовательной-то ростовской школе не смогла найти друзей, отправлялась в логово к голодным волкам. Казалось, даже сидя в машине в другом городе, я чувствовала, как жжется между бровями ярко-алая мишень. Дула ксертоньских задир уже взведены и нацелены прямо мне в лоб.
Если терпеть насмешки и уворачиваться от издевательств я отчасти привыкла, то отношения с самим городом меня заочно пугали. Страшнее было не столько то, что Ксертонь могла отвергнуть, не дав и единого шанса, сколько возможное сходство с Марией: вдруг и из меня родное место вытянет последние светлые части, удушая одну мечту за другой? Было страшно, но риск стоил того, чтобы хотя бы попытаться.