Женщина внимательно дослушала и удовлетворительно кивнуть скорее самой себе, затем потянула двумя пальцами за ручку ящика и выудила оттуда телефон, после чего протянула мне.
Чем дольше я смотрела на телефон, тем ниже опускалась моя челюсть.
— Ну же, возьми.
Послушно приняв телефон, на мгновение выйдя из ступора, я принялась осматривать его, как в первый раз, не веря глазам.
— Как он у вас оказался?
— Эдуард Смирнов принес сегодня в школу. Сказал, что это твой.
Я перестала моргать, пытаясь понять, как такое было возможным. На уроках у меня нет привычки доставать телефон, то есть, он просто не мог его видеть. Мы пересеклись лишь дважды: на общем уроке и в столовой. Ни там, ни там, я не пользовалась телефоном. К тому же он ведь потерялся вчера, в лесу. Не в школе, не на дороге у школы, а в диком лесу у дороги.
— Мм, спасибо. — только и нашлась я, чтобы сказать.
Ответом мне стала добродушная улыбка, секунду спустя после которой, учительница утратила ко мне интерес и опустила глаза в документ, лежащий на столе. Отвернувшись, я собиралась пойти прямиком на урок, как вновь наткнулась взглядом на Эдуарда. Он, что, следит за мной? Глубоко втянув воздух через ноздри, я направилась к нему. Губы мои непроизвольно сжались от злости. Ну я покажу, этому сталкеру… Столкновение. Меня отбрасывает на пол. Голова запрокидывается, и я бьюсь затылком об пол. — Чёрт, извини! Я тебя не заметил, — извиняясь, неизвестный парень с россыпью рыжих веснушек по всему лицу, суетливо пытался помочь мне встать на ноги. — Не ушиблась?
Я отрицательно покачала головой и выдавила улыбку, жмурясь от ещё пульсирующей боли в месте удара.
— Всё нормально, — паренёк ещё несколько раз извинился, но, к счастью, внезапно раздавшийся звонок вынудил его от меня отстать.
Вспомнив о своём желании задать хорошую трёпку Эдуарду, я повернулась по направлению к месту, где видела его в последний раз и оно, к несчастью, оказалось пустым. Посмотрим, как ему удастся от меня удрать на биологии.
Когда я вошла в класс, стол оказался пуст. Неужели Смирнову всё же удалось перейти на другой факультатив? Я фыркнула и, поправив рюкзак на плече, прошла к своему месту, попутно одарив учителя извиняющейся за опоздание улыбкой. Едва я села и принялась наспех доставать всё нужно к уроку из рюкзака, как лязгнул по полу, отодвигающий стул, и, мелодичным голосом, раздалось тихое:
— Привет.
Я вскинула голову. То, что он начал разговор сам, даже лучше. Из класса ему не сбежать. Сложно, конечно, будет общаться прямо под носом у учителя, но такой шанс упускать нельзя.
Эдуард сел на соседний стул и как в прошлый раз, придвинулся к самому краю стола. Смирнов быстро достал блоковую тетрадь, обтянутую кожей и ручку, после чего повернулся в мою сторону, игнорируя объяснения учителя.
Даже с мокрыми и растрёпанными волосами он выглядел так, словно только недавно закончил сниматься в рекламе геля для волос. На безупречных губах мелькнула тень улыбки. Лицо Эдуарда казалось сегодня впервые дружелюбным, не смотря настороженный взгляд.
— Прости за моё поведение в прошлый раз, я даже не успел представиться. Это было грубо, — его глаза внимательно искали малейший намёк реакцию во время короткой паузы. — Ужасно болел живот. Я сам не свой в такие момент. Я Эдуард или, можно просто, Эдик, а ты Ася Черная.
Какая подчёркнутая вежливость. Мне было нетрудно поверить и принять такое объяснение, однако из общей картины выбивался сталкинг, история с телефоном, а теперь ещё и знание о том, как я уточняю своё имя. Он, что, ещё и по школе ходит, подслушивает?
— Почему ты не назвал меня Настей, как все остальные?
Эдуард свёл брови.
— Разве не так ты просишь других, чтобы тебя называли? — на красивом лице легко читалось смятение.
— Да, верно. Вот только не помню, чтобы я уточняла это хотя бы стоя рядом с тобой.
Он коротко пожал плечами и раскрыл тетрадь, отводя взгляд. — По-моему, ничего удивительного. Все только и говорят о новенькой в школе, начиная от учеников и заканчивая учителями. Даже в супермаркете женщины шептались.
Попался.
— А ты, значит, ещё и в супермаркетах к шёпоту прислушиваешься?
— Не моя вина, что шёпот некоторых для нормальных людей звучит, как крик из рупора, — ухмыльнулся он и начал переписывать тему с доски и я заметила, как внимательно Кирилл Николаевич смотрит в сторону нашего стола. В этот момент я осознала, что даже не раскрыла тетрадь и поспешила это исправить. Подняв голову, чтобы переписать содержимое с доски, я встретилась взглядом с учителем, и тот довольно кивнул, продолжив урок.
Как оказалось, сегодня по плану у нашего класса была лабораторная работа. К счастью, важные уточнения о проведении только начались, и я ничего не упустила. Пройдя между рядами, Кирилл Николаевич раздал для каждой пары набор предметных стёкол, которые лежали не по порядку. По ним ученики должны определить фазы метастазы и распределить в правильной последовательности, осматривая каждое предметное стекло через микроскоп. Для определения использовались клетки корня репчатого лука. Пользоваться интернетом запрещалось, а учебник было сказано убрать в рюкзак. На лабораторную отвелось двадцать минут.
— Начали! — сказал учитель, закончив раздачу материалов.
— Дамы вперёд? — спросил Эдик, игриво улыбаясь и пододвигая микроскоп на центр стола. Я внимательно смотрела на него, пытаясь решить, с какого вопроса следует начать: следит ли он за мной, точно маньяк, или как нему попал мой телефон?
— Или, если хочешь, я начну — как скажешь, — неуверенно добавил он и улыбка не погасла. Рассудив, что первая версия ответа Эдуарда может мне не понравиться, а истинные мотивы придётся выпытывать, я решила побыстрее покончить с лабораторной. Когда задание будет выполнено, времени окажется предостаточно. Бонусом же я избегу проблем с Кириллом Николаевичем.
— Я начну, — придвинула стул чуть ближе и заметила, как напряглась спина Эдика. Он точно застыл, хотя места между нами всё ещё оставалось больше, чем достаточно.
Достав из коробки близлежащее предметное стекло, я положила его под микроскоп и быстро настроила объектив с сорокократным увеличением. Некоторое время мне понадобилось на то, чтобы изучить препарат.
— Профаза, — уверенно заявила я и повернулась к Эдуарду.
Смирнов с вызовом посмотрел мне в глаза, после чего задержал руку, вынимающую стекло. Я дёрнулась: кожа Эдуарда оказалась неожиданно холодной, точно недавно он держал стакан со льдом. Но, признаться честно, удивила меня не столько температура, сколько собственная реакция. Стоило ему прикоснуться, как моё сердце точно пронзило током, заставляет внутри всё сжаться.
— У тебя точно нет малокровия? — вырвалось у меня, скользя взглядом по бледной коже Эдика: — Руки до сих пор ледяные с улицы. Губы Эдуарда изогнулись в лукавой улыбке, а в уголках показались милые ямочки, точно парень сдерживал смех. Он отвел взгляд, принявшись изучать под микроскопом стекло, но длилось это всего секунду.
— Ты права, профаза, — он ловко заменил предметное стекло на новое и тут же принялся его изучать, — Вообще, мой отец — доктор. Знаешь, из тех самых, что особенно обеспокоены здоровьем своих детей. Ежегодное полное обследование со всеми увеселительными и малоприятными мероприятиями.
— Должно быть, такая забота обходится очень дорого: у тебя столько братьев и сестер. Эдуард пожал плечами, точно финансы были последним, о чём приходилось беспокоиться в жизни. — Значит, одноклассники уже успели расписать все семейное древо новенькой? — Ну, не то чтобы… Я замялась, не ожидая подобного вопроса. Лицо Эдуарда сохраняло улыбчивую маску и если, чтобы рассмотреть первое предметное стекло, ему понадобилась всего лишь секунда, то на второе он все еще смотрел сосредоточено. — Вы просто немного выделяетесь.