С виду они казались такими разными. Из трёх парней за столом один — крупнее других, имел телосложения атлета. Балахон в обтяжку сидел по всему его телу, подчёркивая рельеф мышц. Тёмные кудри топорщились из стороны в сторону, сохраняя идеальный завиток, словно перед школой этот парень проторчал не один час у зеркала, добиваясь идеального результата. Второй был выше ростом здоровяка, но значительно уже, хотя и его одежда намекала на скрывающуюся под ней мускулатуру. Медовый блондин, с прядями, едва ниспадающими ниже мочек ушей. Третий на их фоне выглядел не таких крепким, но едва ли давал фору в росте светловолосому. Каштановые волосы с выраженным отливом бронзы, были аккуратно пострижены у висков, диссонируя со взъерошенным верхом. В нём было больше дерзкости, присущей подросткам, хотя я легко бы приняла его за студента института, чем ученика старшей школы.
Во внешность сидевших вместе с ними девушек тоже не было единства. Та, что казалась повыше, отличалась скульптурной стройностью, словно модель, сошедшая с обложки глянцевого журнала. Рядом с такой красота любой другой одноклассницы меркла. Её волосы были мягкого песочного цвета и ниспадали волнами до самой поясницы, пытаясь укрыть идеальное тело от любопытных глаз. Вторая девушка напомнила мне эльфийку своими заострёнными кончиками ушей, открытыми благодаря элегантной короткой причёске. Невысокая, что особенно подчёркивалось, благодаря росту окружающих её ребят, и невозможно хрупкая. Иссиня-чёрные волосы торчали во все стороны, как многочисленные иголки, готовые в любой момент защитить свою хозяйку.
Несмотря на контраст, кое-что объединяло сидевших за одним столом, помимо безучастного взгляда. Их лица казались бледными, точно мел, даже если сравнивать с моим собственным оттенком кожи, словно их лиц никогда не касалось солнце. У всех пятерых цвет волос отличался, а вот глаза оказались пугающе одинаковыми, почти чёрными. Под ним пролегли глубокие тени с лиловым оттенком, как после бессонной ночи — единственное несовершенство, на фоне идеально отточенных и плавных линий лица.
Но и это не стало причиной моего интереса.
Я не могла оторвать от них взгляд потому, что такие разные и, в то же время, похожие лица, казались нечеловечески прекрасными. Такие лица можно увидеть разве только на страницах знаменитостей в социальных сетях или же на страницах модных журналов. Идеально отретушированные в жизни, как в режиме online. Я не могла сказать, чья внешность из них привлекала больше, но не могла оторвать взгляд.
На моих глазах невысокая девушка поднялась из-за стола и подняла уставленной едой поднос, что так и осталась нетронутой. Лёгкой поступью танцовщицы она прошла к ленте и поставила на неё обед. Поражённая её гибкой грацией, я затаила дыхание, сомневаясь, что живой человек вообще может так передвигаться без каких-либо усилий. Мгновения и она исчезла, упорхнув через дверь в рекреацию. Только тогда я очнулась. Последний раз бросила взгляд в сторону стола «пятёрки» и увидела, что остальные по-прежнему сидят на своих местах.
— Кто это? — спросила я девушку, имя которой забыла, но помнила, что сидела вместе на английском.
Кудрявая обернулась, проследив за направлением моего взгляда, хотя, вероятно, и так догадалась по моему голосу, о ком идёт речь. И вдруг ей ответил взглядом он — самый хрупкий мальчишка, с бронзовыми волосами. Долю секунды незнакомец смотрел в глаза моей соседке по парте, а после метнул взгляд тёмных глаз на меня.
Он отвёл взгляд быстрее, чем я, однако этого вполне хватило, чтобы запылали щёки. Этот едва уловимый взгляд был совершенно равнодушным, словно кто-то позвал его по имени, и тот машинально обернулся.
Одноклассница смущённо захихикала, поправляя за ухо, выбившуюся из хвоста, прядь волос, и уставилась в стол.
— Это Смирновы — Эдуард и Артур, рядом с ними — Виола и Максим Яковлевы. А та девушка, что сейчас ушла, — Диана Смирнова. Все они живут вместе у доктора Смирнова и его жены, — подавшись вперёд через стол, прошептала она.
Я мельком взглянула на красавца, который казался мне в семье самым младшим. Теперь он сидел, уставившись в поднос. Его длинные пальцы по маленькому кусочку отщипывали тесто у лежащей перед ним пиццы. Подбородок на лице подрагивал, однако губы оставались сомкнуты. Остальные сидящие за столом не смотрела на него, но у меня создалось впечатление, будто они переговариваются.
Такие популярные фамилии и такие редкие имена, казались причудливым сочетанием. Неестественным, словно выбранными родителями небрежно. А может, здесь, в маленькой Ксертони, такая мода? Задумавшись об этом, я наконец вспомнила имя соседки по парте с урока английского — Татьяна Ростова. Обычное имя. Обычная фамилия. Естественное сочетание.
— Они все выглядят...очень симпатичными, — осторожно сказала я, стараясь не показать искреннего восхищения.
— О да! — Таня захихикала, кивая, — Но даже и не думай пытаться. Они всё время вместе, держатся особняком и сторонятся остальных. Ну и четверо из пяти уже заняты: Артур с Виолой, а Максим с Дианой.
От меня не ускользнули ноты осуждения и досады в голосе. Как, наверное, это скандально для маленького городка, когда подростки, воспитанные одной семьёй, не скрывают своих отношений на людях, да ещё и спят под одной крышей. Могу только догадываться, какие слухи ходят о них по Ксертони. Вот уже точно кто находится в моей штуке круглый год. О том, что я новенькая, все забудут уже через неделю, а вот об их семье вряд ли.
— А кто из них Смирновы? — уточнила я, — Они совсем друг на друга непохожи.
— Смирновы и не родственники. Ну, в кровном смысле. Доктор Смирнов совсем молодой, чуть за тридцать. Все дети — приёмные. Яковлевы, светловолосые — близнецы, брат с сестрой, они временно живут у доктора. Племянники, что ли, родители которых временно уехали на заработки в Европу.
Мои глаза округлились.
— А им ещё не исполнилось по восемнадцать, чтобы воспитываться опекунами? Они выглядят какими-то слишком взрослыми.
— Близнецам уже восемнадцать и Эдику, остальным вот-вот стукнет. Яковлевы живут у Смирновых с десяти что ли. Жена доктора вроде им тёткой приходится. Могу ошибаться, — на лице Тани появилось задумчивое выражение лица.
— Наверное, Смирновы очень хорошие люди, раз взяли столько подростков под своё крыло. Моя мама всегда говорила, что одну меня-то воспитывать непросто, а их пятеро.
— Возможно, — от тона Тани у меня закралась мысль, что доктор и его жена вызывают у девушки необъяснимую неприязнь, хотя возможно это была обычная зависть.
— Я слышала от родителей, что жена доктора не может иметь своерожденных детей, — добавила Ростова после небольшой паузы, словно это исчерпывающе объясняло доброту Смирновых.
Пока мы разговаривали, я продолжала посматривать в сторону стола «пятёрки». Все четверо, как и раньше, смотрели в разные стороны и ничего не ели.
— Они всегда жили в Ксертони? — я не могла поверить, что не слышала ничего об этой странной семье, когда приезжала.
— Не-а, года два как переехали откуда-то с севера. Из Мурманска, что ли, — она пробормотала эту информацию так, словно это было наименее интересной темой для обсуждения.
Я одновременно испытала и грусть, и облегчение. Грусть оттого, что даже пару лет спустя, они остались здесь чужими. Непризнанными, несмотря на доброту родителей и внешнюю безупречность. Облегчение, потому что прекрасно понимала: не мне с ними тягаться за общественное внимание. Не пройдёт и недели, как пристальные взгляды исчезнут и я вновь превращусь в невидимку.
— Слушай, а как зовут того, рыжеволосого? — мне хотелось задать этот ненавязчиво, но осознала, что выдала себя с потрохами, когда на лице Тани появилась снисходительная улыбка.
Осторожно я продолжала наблюдать за ним разглядывая. Парень смотрел в окно и что-то в отрешённой позе говорило мне: он разочарован. Но кем или чем — оставалось только догадываться. Из-за рассказа Тани о семье Смирновых я почувствовала лёгкое сочувствие, пытаясь представить, какого им живётся в этом маленьком городе. Что, если там, откуда у них уехали, всё было иначе? И теперь, переехав, они потеряли друзей, любимые места. Всё то ценное, чем особо дорожишь, будучи подростком.