В этот день он ещё два раза кормил мать. «И когда она только перестанет капризничать?» - думал Николай.
Сестра сегодня задержалась на работе. И пришла лишь в восемь вечера. Зайдя на кухню, она позвала Сиренина.
- Ты почему не оставил мне мяса? - накинулась она на него.
- Я думал, что ты утром его ела.
- «Думал, думал»! - передразнила сестра.
- Если хочешь, ешь мясо из маминой тарелки. Она не захотела его.
- Мне нужно не мамино мясо, а моё.
- Не всё ли равно? Мясо есть мясо.
- Это тебе всё равно, потому что ты - ненормальный.
- Если бы я был такой нормальный, как ты, я бы удавился.
- Верёвку тебе принести?
- Зачем она мне нужна? Ведь я - ненормальный.
- Это ещё мягко сказано.
- Скажи пожёстче.
- И скажу.
- Ну, давай. Кто я?
- Идиот! Вот кто!
- А ты - идиотка в квадрате!
Таня стиснула зубы.
- Ты ответишь за свои слова.
- А ты - за свои.
- Пошёл отсюда, сволочь!
Глаза сестры пылали такой злобой, что, казалось, могли воспламенить его.
И Николай, с камнем на душе, пошёл курить. Но папироса не успокоила его. Тогда он вызвал в памяти образ Олеси. И ему сразу же стало легче.
Перед сном Сиренин подумал: «Если в пятницу или в субботу эта мегера не будет здесь ночевать, я попрошу тётю Лизу передать Олесе, что я жду её у себя дома».
XII
На следующий день Николай увидел из окна, как тётя Наташа поскользнулась и упала навзничь на заледенелой дорожке. С трудом поднявшись на ноги, соседка двинулась к своему подъезду, опираясь на палку.
Через пять минут Сиренин уже был у неё.
- Не ушиблись? - спросил он в коридоре.
- Немножко спина болит.
- А голова?
- С головой всё в порядке.
Они зашли в зал.
На диване сидела тётя Лиза. Она почему-то смотрела на Николая не так приветливо, как раньше.
Когда хозяйка опустилась на кровать, гостья проговорила:
- Коль, тебе нужна баба. Но не такая, как Олеська.
- Это Олеся вам так сказала?
Тётя Лиза не ответила. Она отвела глаза в сторону и зевнула. Потом произнесла:
- Муж у неё какой-то чудной.
- Почему вы так думаете?
- Взгляд у него... Как это сказать?
- Отсутствующий?
- Да.
- У всех наркоманов такой взгляд.
- И что хорошего в этих наркотиках? От них пьянеют?
- Нет. У наркоманов - голова ясная. Но всё равно они балдеют. Только по-другому.
- Откуда ты это знаешь?
- Я сам пробовал наркотики. В 84-ом году.
- А теперь не пробуешь?
- Бросил.
- Ну и молодец. А этот Славка, видать, никогда не бросит... Да, не повезло Олеське с мужем.
Тётя Лиза опять зевнула. И опустила голову - ни дать ни взять провинившаяся школьница. Затем сомкнула веки и свесила голову набок, словно повешенная.
- Спать хочется, - пробормотала она. И приняла горизонтальное положение, положив голову на подушку, находившуюся на диване, и вытянув ноги в светло-коричневых чулках.
У Сиренина пропало всякое желание просить тётю Лизу посодействовать его встрече с Олесей.
- Сестра-то твоя что сейчас делает? - поинтересовалась тётя Наташа.
- Семечки грызёт.
- А ты почему не грызёшь? Не любишь?
- Я люблю только то, что сестра ненавидит. И наоборот. Мы с ней - антиподы.
- Кто-кто?
- Совершенно разные люди.
- Но вы хоть ладите между собой?
- Нет. Живём как кошка с собакой.
- Вы - брат и сестра. Вам нужно жить мирно.
- Это зависит не от меня, а от неё.
- Ты так думаешь?
- Да. Она всегда первая начинает ко мне придираться.
- Из-за чего?
- Из-за всяких пустяков.
- Да, у вас не соскучишься. А я вот целыми днями скучаю. Плохо мне без Филиппа.
- Крепитесь, тётя Наташ.
Николай посмотрел на лежащую гостью. Та сладко спала и тихо, размеренно сопела.
Попрощавшись с хозяйкой, Николай ушёл.
XIII
В субботу Сиренин проснулся в девять утра. Было ещё темно.
Сегодня сестра должна уйти с ночёвкой к своему сыну, Вадиму. Поэтому нужно сходить на рынок к Олесе - договориться с ней, чтобы она пришла к нему вечером. Да, но что он ответит Тане, если та спросит, куда он пошёл? Можно сказать - за папиросами. А впрочем, она сразу же обнаружит обман, поскольку в кладовке лежат пять пачек «Беломора». Надо придумать что-нибудь другое. Но что? Придумал! Скажет, что пошёл за таблетками для матери. У той действительно кончается фенибут. Сначала он зайдёт в аптеку, а затем - на рынок. И заодно отдаст Белицкой восемьдесят пять рублей.