- Нет.
Николай обратился к гостье:
- Тётя Лиз, я хочу подарить Олесе свои книги. Вы не скажете ей, чтобы она пришла в субботу к тёте Наташе? В семь вечера.
- Скажу. Только запиши на бумажке, а то я могу забыть.
Сиренин нашёл на тумбочке чистый листок, вынул из кармана шариковую ручку и всё написал.
- Ещё ей скажите, что я приду с шампанским.
- Ладно.
«Надо принести две бутылки, - подумал Николай. - А то, если Олеся будет непьяная, от неё ничего не добьёшься».
- У вас с ней любовь? - улыбнулась гостья.
- Мы просто дружим.
- Это я уже слышала.
- У нас с ней общие интересы.
- Литература?
- Да.
- Ну и кто у неё самый любимый писатель?
- Шолохов.
- А у тебя?
- Лев Толстой.
Вдруг тётя Лиза ойкнула и схватилась за левое плечо, словно её туда ужалила змея.
- Остеохондроз замучил, - объяснила она.
- А вы помассируйте больное место, - посоветовал Сиренин.
Гостья так и сделала.
Потом Николай сходил домой, где написал на бумажке номер своего мобильного телефона, который в последнее время лежал на компьютерном столике, и, вернувшись в квартиру соседки, отдал бумажку тёте Лизе.
Придя к себе, он сел за компьютер.
А примерно через час позвонила тётя Лиза.
- Коль, - проговорила она, - я Олеське всё передала.
- Спасибо. Она придёт?
- Сказала, что постарается.
XX
На другой день Сиренин проснулся рано.
Он сходил в магазин и купил пару бутылок шампанского, несколько мандаринов и две коробки шоколадных конфет. Спрятав пакет с покупками в кладовке, Николай начал переписывать первые главы романа во второй черновик.
Работал он часа три.
Когда Сиренин пошёл в туалет покурить, сестра сказала ему:
- Я ухожу.
- А ночевать ты где будешь?
- Не знаю.
Николай стал кормить мать.
Та, как всегда, капризничала. Выведенный из себя её поведением, Сиренин всё время сдерживал себя, чтобы не ударить старушку по голове. Да, его чувства к ней за последние два года сильно изменились. Раньше Николай любил её больше всех на свете; теперь же она раздражала его, как попавшая в глаз соринка.
Покормив старушку, Сиренин стал есть сам.
Не успел он отправить в рот ложку кабачковой икры, как зашла мать.
- Что здесь можно почитать? - спросила она.
Николай понял, что мать имеет в виду - поесть.
- Мам, ты только что поела.
- Где кучка?
Что старушка подразумевала под словом «кучка», Сиренин не знал. Поэтому сказал:
- Мам, иди отдыхай.
Старушка ушла, громко хлопнув дверью.
Пообедав, Николай надписал четыре своих книги для Олеси. Он мог бы подарить ей ещё три, но тех осталось только по два экземпляра каждой. Сиренин положил томики в пакет к сегодняшним покупкам.
В семь вечера, когда Николай уложил мать спать, явилась Таня.
- Я пошёл, - сказал Сиренин.
Посмотрев на его ноги, сестра проговорила:
- Ходи к своим подругам в одних тапочках, а дома - в других.
- Почему?
- Потому что пол в квартире пачкается. Из-за этого я не буду стелить дорожки.
- Я их и без тебя постелю.
Таня засмеялась обезьяньим смехом.
А Николай вышел на лестничную площадку и позвонил тёте Наташе.
В её квартире оказалась тётя Лиза. Белицкой не было.
- А Олеся не приходила? - поинтересовался Сиренин у тёти Лизы.
- Нет, - ответила та. - Сегодня в одиннадцать я ходила к ней. Открыла мне дверь, растрёпанная, пьяная. Спрашиваю: «Ты к Наташе сегодня придёшь?» А она: « Я не могу». Уткнулась мне в плечо и плачет. «Там Коля будет», - говорю. А она: «Я лучше к нему домой схожу». - «И не вздумай, - говорю. - Ты что, хочешь пенделей от его сестры получить?» Вот так, Коль.
В разговор вступила хозяйка.
-Олеська серого кота назад привезла. Он там, у деда, всё обосрал.
- Не всё, а только одну кровать, - поправила тётя Лиза.
- Где этот дед живёт?
- У ЦГЛ.
- Я бы ему всё поотрывала.
- А где сейчас этот кот?
- В подвале.
Гостья посмотрела на Николая и проговорила:
- Коль, я сейчас позвоню Олеське по домофону. Скажу, чтобы пришла сюда.
- Вы же ей уже говорили.
- Ещё скажу.
И тётя Лиза вышла в коридор.
Сиренин помог ей одеться и открыл входную дверь.
Спустя три минуты «сваха» явилась.
- Она сказала, что придёт попозже.
- Это во сколько? - спросила тётя Наташа.
- Через час или через два, - отозвалась гостья. - И повернулась к Николаю: - Ты, Коль, можешь пока идти.
- Куда я пойду?
- Домой.
- Чтобы опять гавканье слушать?
- Какое гавканье?
- Да сестра опять начнёт ко мне придираться. Лучше я здесь побуду.
- А почему она к тебе придирается?