Выбрать главу

  Во время переписывания он то и дело слышал недовольные, грубые выражения, которыми Таня щедро одаривала мать.

  В данный момент до него донеслось следующее:

  - Ты что выделываешься? Не можешь полежать спокойно?

  - Я лежу.

  - Вижу, как ты лежишь. Тебе что, задницу скипидаром намазали? Бегаешь взад-вперёд. А ну ложись!

  Тут Николай услышал, как мать закричала:

  - А-а-а!

  Должно быть, Таня швырнула старушку на диван, как мешок с картошкой.

  В половине девятого к нему зашла сестра.

  - Посиди с мамой. У меня уже больше сил нет.

  - Теперь ты представляешь, каково мне с неё сидеть с утра до вечера?

  - У меня тоже жизнь - не сахар. Без конца встаю к ней каждую ночь. Если я завтра не уйду ночевать к Вадиму, то сама сойду с ума.

  «Невозможно сойти с того, чего нет», - подумал Николай.

  Зайдя во вторую спальню, он включил телевизор. Передавали концертные номера западных рок-исполнителей. Музыка сопровождалась стонами и бессмысленными речами матери.

  «Загни меня», - просила она. Или «Поймай петушка», «Поймай уточку...» И т. д. и т. п.

  В душе Сиренина родился какой-то гибрид раздражения и жалости.

  Он дал матери снотворное и, когда та заснула, пошёл к себе.

  В полночь, закончив работу, лёг спать.

  Сон у Николая был тревожный, и он несколько раз слышал, как Таня после каждого подозрительного звука, доносившегося из второй спальни, заходила к матери.

  Укладываясь в зале, она злобно бормотала себе под нос: «Шалава!» или «Идиотка!»

  «Это ты такая!» - думал Сиренин.

  Хоть он и сам относился к матери не так, как положено любящему сыну, оскорбления сестры, адресованные старушке, вызывали у него возмущение.

 

XXXVIIi

  В воскресенье, когда Николай завтракал на кухне, зашла сестра.

  - Почему мама днём спит, а ночью - нет? - спросила она.

  - Если человек спит днём, значит ему не нравится окружающая обстановка.

  - Это ты сам такую чушь выдумал?

  - Во-первых, это - не чушь, а во-вторых, это известно всем, кто изучал психологию.

  - Мне твоя психология не нужна. Я хочу только, чтобы мама ночью спала.

  - Давай создадим ей для этого подходящую обстановку.

  - Заладил одно и то же: «Обстановка, обстановка...»

  - А у тебя есть другие предложения?

  - Есть.

  - Какие?

  - Чтобы ты отстал от меня.

  - Что ж, дельное предложение.

  - Пошёл ты в задницу!

  Так как эта фурия, сбросившая с себя фальшивое смирение, как змея - кожу, была дома, Сиренин решил заняться работой.

  Он написал очередную главу и выправил её. Затем переписал кое-что из первого черновика во второй. Всё это время он слышал, как сестра гавкала на мать, а один раз даже обозвала её психопаткой.

  «Ты в её возрасте ещё хуже будешь», - подумал Николай.

  Вечером сестра сказала Сиренину:

  - Я иду ночевать к Вадиму.

  - Иди.

  - Если я у него сегодня не отдохну, у меня нервный срыв произойдёт.

  - Понятно.

  - Тебе всегда всё понятно.

  Николай промолчал, ибо он знал, что если что-нибудь ответит, то разразится скандал.

  Когда Таня ушла, он покормил мать, уложил её спать и лёг сам.

  Ночь выдалась беспокойная.

  Старушка почти всё время стонала, причитала и кричала. И два раза падала с дивана.

 

XXXIX

  Николаю очень хотелось позвонить Олесе, чтобы договориться с ней о новой встрече. Но, к сожалению, их свидание в ближайшее время не состоится, поскольку Сиренину надо постоянно сидеть с матерью, которая в любой момент может упасть с дивана.

  Николай не мог даже сходить к первому подъезду - позвонить по домофону тёте Лизе и узнать у неё, как чувствует себя тётя Наташа. К последней он ходил раз пять, но ему не открывали.

  Часов в одиннадцать утра мать хотела было сесть на диван, но вместо этого упала на пол. Старушка закричала.

  Сиренин увидел, что около головы матери образовалась лужица крови.

  Он позвонил сестре и коротко рассказал ей о несчастном случае. Та с досадой сказала:

  - Сейчас приеду.

  «Она может приехать через час, - подумал Николай. - А я пока вызову «скорую помощь».

  Позвонив по телефону 03, Сиренин перетащил мать на диван. Левая сторона её головы была залита кровью; седые пряди окрасились в тёмно-красный цвет.

  Так как бинта не было, Николай приложил к голове старушки большой кусок ваты.

  Вскоре приехала Таня, а вслед за ней - и «скорая».

  Прибывшая на «скорой» молодая рыжая женщина осмотрела мать и сказала, что ничего страшного нет - просто та немножко рассекла бровь. Рыжая сделала старушке обезболивающий и успокаивающий уколы. Потом попросила Сиренина приложить к брови матери целлофановый пакетик со льдом и держать его приблизительно полчаса. Таня стояла рядом, гладила через одеяло плечо матери и говорила ей утешающие, ласковые слова с искренностью лицемера.