Во время переписывания он то и дело слышал недовольные, грубые выражения, которыми Таня щедро одаривала мать.
В данный момент до него донеслось следующее:
- Ты что выделываешься? Не можешь полежать спокойно?
- Я лежу.
- Вижу, как ты лежишь. Тебе что, задницу скипидаром намазали? Бегаешь взад-вперёд. А ну ложись!
Тут Николай услышал, как мать закричала:
- А-а-а!
Должно быть, Таня швырнула старушку на диван, как мешок с картошкой.
В половине девятого к нему зашла сестра.
- Посиди с мамой. У меня уже больше сил нет.
- Теперь ты представляешь, каково мне с неё сидеть с утра до вечера?
- У меня тоже жизнь - не сахар. Без конца встаю к ней каждую ночь. Если я завтра не уйду ночевать к Вадиму, то сама сойду с ума.
«Невозможно сойти с того, чего нет», - подумал Николай.
Зайдя во вторую спальню, он включил телевизор. Передавали концертные номера западных рок-исполнителей. Музыка сопровождалась стонами и бессмысленными речами матери.
«Загни меня», - просила она. Или «Поймай петушка», «Поймай уточку...» И т. д. и т. п.
В душе Сиренина родился какой-то гибрид раздражения и жалости.
Он дал матери снотворное и, когда та заснула, пошёл к себе.
В полночь, закончив работу, лёг спать.
Сон у Николая был тревожный, и он несколько раз слышал, как Таня после каждого подозрительного звука, доносившегося из второй спальни, заходила к матери.
Укладываясь в зале, она злобно бормотала себе под нос: «Шалава!» или «Идиотка!»
«Это ты такая!» - думал Сиренин.
Хоть он и сам относился к матери не так, как положено любящему сыну, оскорбления сестры, адресованные старушке, вызывали у него возмущение.
XXXVIIi
В воскресенье, когда Николай завтракал на кухне, зашла сестра.
- Почему мама днём спит, а ночью - нет? - спросила она.
- Если человек спит днём, значит ему не нравится окружающая обстановка.
- Это ты сам такую чушь выдумал?
- Во-первых, это - не чушь, а во-вторых, это известно всем, кто изучал психологию.
- Мне твоя психология не нужна. Я хочу только, чтобы мама ночью спала.
- Давай создадим ей для этого подходящую обстановку.
- Заладил одно и то же: «Обстановка, обстановка...»
- А у тебя есть другие предложения?
- Есть.
- Какие?
- Чтобы ты отстал от меня.
- Что ж, дельное предложение.
- Пошёл ты в задницу!
Так как эта фурия, сбросившая с себя фальшивое смирение, как змея - кожу, была дома, Сиренин решил заняться работой.
Он написал очередную главу и выправил её. Затем переписал кое-что из первого черновика во второй. Всё это время он слышал, как сестра гавкала на мать, а один раз даже обозвала её психопаткой.
«Ты в её возрасте ещё хуже будешь», - подумал Николай.
Вечером сестра сказала Сиренину:
- Я иду ночевать к Вадиму.
- Иди.
- Если я у него сегодня не отдохну, у меня нервный срыв произойдёт.
- Понятно.
- Тебе всегда всё понятно.
Николай промолчал, ибо он знал, что если что-нибудь ответит, то разразится скандал.
Когда Таня ушла, он покормил мать, уложил её спать и лёг сам.
Ночь выдалась беспокойная.
Старушка почти всё время стонала, причитала и кричала. И два раза падала с дивана.
XXXIX
Николаю очень хотелось позвонить Олесе, чтобы договориться с ней о новой встрече. Но, к сожалению, их свидание в ближайшее время не состоится, поскольку Сиренину надо постоянно сидеть с матерью, которая в любой момент может упасть с дивана.
Николай не мог даже сходить к первому подъезду - позвонить по домофону тёте Лизе и узнать у неё, как чувствует себя тётя Наташа. К последней он ходил раз пять, но ему не открывали.
Часов в одиннадцать утра мать хотела было сесть на диван, но вместо этого упала на пол. Старушка закричала.
Сиренин увидел, что около головы матери образовалась лужица крови.
Он позвонил сестре и коротко рассказал ей о несчастном случае. Та с досадой сказала:
- Сейчас приеду.
«Она может приехать через час, - подумал Николай. - А я пока вызову «скорую помощь».
Позвонив по телефону 03, Сиренин перетащил мать на диван. Левая сторона её головы была залита кровью; седые пряди окрасились в тёмно-красный цвет.
Так как бинта не было, Николай приложил к голове старушки большой кусок ваты.
Вскоре приехала Таня, а вслед за ней - и «скорая».
Прибывшая на «скорой» молодая рыжая женщина осмотрела мать и сказала, что ничего страшного нет - просто та немножко рассекла бровь. Рыжая сделала старушке обезболивающий и успокаивающий уколы. Потом попросила Сиренина приложить к брови матери целлофановый пакетик со льдом и держать его приблизительно полчаса. Таня стояла рядом, гладила через одеяло плечо матери и говорила ей утешающие, ласковые слова с искренностью лицемера.