Потом состоялись поминки.
Николай напился до такой степени, что с трудом держался на табуретке.
Сидящая рядом тётя Лиза спросила:
- А Олеську ты почему не пригласил?
- Она уже была.
- Когда?
- Вчера.
Тётя Лиза тоже порядком наклюкалась.
- Наташа теперь даже в туалет ходить не может, - сообщила она.
- Когда мне можно будет её проведать?
- Мы с Ираидой ходим к ней каждый день в шесть вечера. Приходи сегодня в шесть.
- Ладно.
В назначенное время Сиренин явился к тёте Наташе, у которой уже находились тётя Лиза и Ираида.
Хозяйка, чрезвычайно бледная, лежала на диване с закрытыми глазами. Её голова нервно дёргалась, а руки совершали беспорядочные движения. От одеяла, которым была укрыта больная, исходил резкий запах мочи.
- Наверно, надо ей пододеяльник сменить, - сказал Николай.
- Я сменю, - отозвалась тётя Лиза.
- А у меня сегодня утром сердце кололо. Думала, что Наталья уже умерла, - произнесла Ираида.
- Ей уже недолго осталось, - вздохнула тётя Лиза. И вдруг заплакала. - Наташа мне недавно говорила, что я ей как сестра.
- А ты заметила, какие у неё синие руки?
- Да. Это - от сердца.
- Её в таком состоянии нельзя оставлять одну. Нужно нанять ей сиделку.
- А я давала по этому поводу объявление в газету. Никто не откликается.
В разговор вступил Сиренин.
- А какую плату вы предлагали?
- Пять тысяч.
Николай хотел сказать, что за такие деньги никто не согласится сидеть с тётей Наташей, - но промолчал.
Когда тётя Лиза вынула из серванта чистый пододеяльник, он попрощался и ушёл.
Дома, в своей комнате, Сиренин написал и доработал ещё полторы главы. Едва он это сделал, как зашла сестра.
- Тебе по телефону звонили, - проговорила она.
- Кто?
- Подруга с четвёртого этажа. Я сказала, что ты спишь.
- Зачем ты её обманула?
- Я и вправду думала, что ты уже лёг.
«Врунья паршивая!» - выругался про себя Николай.
А Таня продолжала:
- За что это муж её порезал?
- Откуда ты знаешь?
- Мне тётя Зоя сказала. Говорит, что это она ей руку лечила.
Сиренин промолчал.
- Смотри, а то и тебя ножом порежут, - предостерегла его сестра.
XLIX
Утром приехал на машине Вадим и отвёз Сиренина с сестрой на кладбище.
Стоя у могилы матери, Николай опять не смог сдержать слёз. Как ей, должно быть, там неуютно, в затхлой, холодной темноте!
Таня тоже плакала. Но Сиренин был уверен, что если бы она находилась здесь одна, то не проронила бы ни слезинки.
Когда они ехали назад, Николай вспомнил, что не взял с собой денег. А они были нужны ему позарез - чтобы купить Олесе пиво.
- Тань, у тебя нет двухсот рублей? Я тебе потом отдам.
- У меня только пятьсот. А зачем они тебе? На шампанское?
- Шампанское у меня есть.
- А что ты хочешь купить?
- Да так, кое-что.
- Ну, на, бери.
Сиренин взял пятисотрублёвую купюру и сунул её в карман.
В это время Вадим остановился у дома Николая. Последний вышел и направился в магазин, а племянник и сестра поехали в казначейство.
Купив две бутылки пива, Сиренин двинулся домой.
У своего подъезда он увидел Таню и Вадима. Сестра с подозрением смотрела на пакет, который держал в руке Николай.
- Там - не шампанское, а пиво, - объяснил Сиренин.
- Кому ты его купил?
- Сам буду пить.
И вот они, все трое, - уже в квартире Николая.
Пока он переодевался, сестра и племянник зашли на кухню позавтракать. Сам Сиренин сегодня уже ел.
- Пиво понесёшь подруге? Или вы с ней здесь его будете пить? - спросила Таня.
- Не всё ли равно?
- Как бы тебя её муж ножом не пырнул... У неё вся рука в порезах.
- Тань, у неё только одна еле заметная царапина. А руку ей лечили из-за нарыва.
Тут племянник вскочил с табуретки. Глаза его вылезали из орбит, и казалось, что на губах его вот-вот выступит пена.
- Ты когда перестанешь над мамой издеваться?! - заорал Вадим на Николая.
- Я не издеваюсь. С чего ты взял?
- С того! Подселю узбека - тогда будешь знать!
Сиренин вышел в зал.
Но племянник не успокаивался.
- Всех, на х... , убью! И её, и Наташу! - горланил он уже в зале.
Вадим бросился обратно на кухню и, прибежав в зал с табуреткой, изо всех сил шарахнул ею об пол. Падая, она задела одну из стеклянных дверок тумбочки, и дверка разбилась вдребезги.
-Да не волнуйся ты так, Вадим. Плевал я на неё...
Николай имел в виду Олесю. И знал, что племянник понял это.
Зашла сестра.
- Вадим, успокойся, пожалуйста.