- Олесь, можно пройти?
Белицкая молчала.
Сиренин спросил у неё ещё раз.
Она с трудом подняла левую руку и указала на вход в зал.
Поддерживая Олесю, чтобы она не упала, Николай довёл её до кровати, куда она рухнула, как мешок картошки.
Около кровати валялись пустые бутылки, три распечатанных пачки сигарет «Оптима» и перевёрнутая вверх дном стеклянная пепельница, избавившаяся от надоевших ей окурков и горелых спичек.
- Опять ты пила? - с мягкой укоризной проговорил Сиренин.
В ответ он услышал какое-то бормотание, такое же понятное, как и мычание коровы.
И вдруг Белицкая сказала довольно чётко:
- Яна! Яна!
- Ты читаешь мою книгу?
Молчание.
- Ещё не прочитала?
Тишина.
А затем снова:
- Яна!
Николай взял со столика свой роман и протянул его Олесе.
Но та не взяла книгу.
- К тебе сегодня никто не приходил? - поинтересовался Сиренин, кладя роман на прежнее место.
Ответа не последовало.
Белицкая попыталась встать, но у неё это не получилось.
Тогда она указала дрожащим пальцем на коридор. Наверное, ей захотелось в туалет.
Николай помог Олесе подняться и, поддерживая её, повёл в коридор.
В санузле Белицкая спустила трусики и села на унитаз.
Слабое журчание.
Потом Сиренин приподнял её, подтянул ей трусики и поправил сползшую бретельку бюстгальтера.
В зале Олеся села на кровать и зарыдала.
Николай ласково сказал:
- Не плачь, Олесь. Ну, пожалуйста! Давай вытрем твои слёзки.
И он убрал пальцем влагу, скопившуюся у глаз Белицкой.
- Тебе нужно поспать часика два - и всё пройдёт. Сейчас я положу твою голову на подушку.
Подняв Олесю, Николай перенёс её поближе к изголовью кровати.
- Ну, я пошёл, родная.
Поцеловав Белицкую в щёку, Сиренин удалился.
Дома он, включив компьютер, зашёл поочерёдно на два сайта - «Проза ру» и «Стихи ру», - на которых был зарегистрирован, и пообщался с другом-литератором во «ВКонтакте». Затем дважды прочитал как бы чужими глазами всё, что он недавно написал об Олесе, и добавил к этому ещё полторы главы.
Перед сном Николай долго думал об Олесе. Если она и дальше будет так пить, то у них родится больной ребёнок - больной физически или умственно. Чёрт!!!
IX
На рассвете Сиренин проснулся. Хоть бы поезд попал в железнодорожную катастрофу, жертвами которой стали бы лишь два человека. Какое бы это было для него счастье! И Николай снова провалился в чёрную яму сна.
Через некоторое время его разбудило громыхание кастрюль, похожее на похоронный звон по утраченному им покою. Это его сестра хозяйничала на кухне.
Тяжело вздохнув, Сиренин встал, сделал зарядку и вышел в зал.
На диване спал Жорка.
К Николаю тотчас же подбежала кареглазая кошка - Мушка, которую он купил год назад маленьким смешным котёнком.
Мушка легла на левый бок, и Николай погладил её. Затем кошка перевернулась на другой бок - и получила точно такую же ласку.
После этого Сиренин зашёл на кухню.
И увидел Таню, перевернувшую там всё вверх дном. Это называлось у неё»наведением порядка».
- Привет! - сказал Николай.
- Привет! - даже не взглянув на него, отозвалась сестра.
- Как отдохнули?
- Нормально, - ответила Таня каким-то бездушным, как у робота, голосом.
Когда обмен штампами закончился, Сиренин покормил Мушку и сел завтракать.
- Пошла отсюда! - крикнула сестра на кошку. И ударила её полотенцем.
- Не трогай её!
- Ага! «Не трогай!» А ты её учи!
Чему учить Мушку, Николай спрашивать не стал. Всё равно он не услышит от Тани ничего умного!
Между тем сестра продолжала заниматься непонятной перестановкой кухонных предметов. Дурак всегда найдёт себе глупую работу!
- Неужели ты не мог помыть раковину? Она вся в жиру! И ванну ты не помыл тоже.
Сиренин проигнорировал её слова.
Едва он зашёл в туалет, как за ним последовала Таня.
- Почему на стенке ванны - красное пятно? Я же тебя просила не высмаркиваться туда.
- А я и не высмаркивался.
- Тогда откуда же оно взялось?
- Не знаю.
- Делопут!
- Заткнись, дебилка!
- А ты - дебил!
- Я не дебил, а вот ты точно дебилка!
- Не смеши меня.
И сестра подоткнула спереди подол платья так, что стали видны её ноги, толстые и отталкивающие.
- Противно смотреть на твои дряблые ноги! - сморщился Николай.
- А мне противно смотреть...
Но Сиренин её не дослушал.