Выбрать главу

  Сиренин хотел было поискать в Интернете фотографии нагих женщин, но потом отказался от этой затеи. А вдруг у него опять произойдёт самопроизвольный выплеск семени?! Нет, нужно беречь энергию для Олеси.

  Николай написал одну главу, выправил её и лёг спать в 8. 30 утра.

 

                                                                                    XIII

  Через четыре часа Сиренин проснулся от звонка в дверь.

  Это явился Виктор Дьяконов. С собой он принёс полуторалитровую  бутылку пива и кое-какую закуску.

  Николай поднялся к Олесе и опять пригласил её к себе. Та согласилась.

  И вскоре все трое уже сидели на кухне.

  Белицкая и Дьяконов представились друг другу.

  - Олесь, - сказал Виктор, - я слышал, что ты два года жила на Ямах. А я тебя там ни разу не видел.

  - И я тебя не видела, дядя Вить. Странно, да?

  - Странновато.

  Вид у Белицкой был такой милый, что Сиренин обнял её и прижался своей щекой к её щеке.

  Дьяконов рассмеялся.

  - Ты бы хоть поцеловал её.

  Вместо Николая ответила Олеся:

  - А мы уже целовались.

  - Только целовались? И всё?

  - Нет. И ещё кое-что делали.

  - Я чувствую, что до самого главного дело не дошло.

  - Пока ещё не дошло. Но скоро дойдёт.

  - Ничего у тебя с ним не получится. Тревога ему, видите ли, мешает.

  - А он несколько раз просил меня сходить с ним к сексопатологу.

  - Он не пойдёт.

  - Пойдёт. Так настойчиво меня просил!

  Виктор повернулся к Николаю.

  - Пойдёшь?

  - Обязательно.

  - Сомневаюсь.

  Тут подала голос Белицкая.

  - Он обещал на мне жениться. Ведь так, Коль?

  Сиренин поперхнулся кусочком лепёшки. Когда это он ей обещал?!

  - Не помню, - ответил он.

  - Зато я помню.

  - Олесь, давай лучше вступим в гражданский брак. Зачем нам эта дурацкая печать в паспорте?

  Белицкая, как показалось Сиренину, слегка нахмурилась. И попросила его сходить в магазин за коктейлем и водкой.

  - Ладно, схожу. Но если здесь случится что-нибудь нехорошее, убью обоих.

  Олеся и Виктор приподняли уголки губ.

  Николай вернулся через пятнадцать минут.

  Они всё пили, пили, пили... Больше других развезло Белицкую.

  Она села в зале на диван и попыталась стянуть с себя штаны. Это у неё не получилось.

  Тогда Сиренин ей помог.

  Виктор, сидевший рядом с Олесей, отодвинул в сторону низ её трусиков и приник губами к вагине.

  - Вить, хватит! Надо знать меру! - строго произнёс Николай.

  - Ты разве не видишь, что это ей нравится? - последовал ответ.

  И Дьяконов принялся целовать влагалище, причмокивая от удовольствия, как будто ел вкусное, изысканное блюдо.

  Сиренину сильно захотелось взять из своей комнаты гантель и садануть ею по лысой башке Дьяконова.

   С трудом подавив жажду осуществления этого желания, Николай зашёл в санузел и выкурил две сигареты.

  Вернувшись в зал, он увидел, как Олеся и Виктор целуются.

  - Пока тебя здесь не было, мы потрахались, - проговорил Дьяконов с кривой ухмылкой.

  А Белицкая сказала:

  - Вить, чего ты хочешь? Всё для тебя сделаю.

  И вдруг Сиренин почувствовал в душе бездонную, бесконечную пустоту. Он неподвижно стоял на  своём месте и смотрел в одну точку невидящими глазами.

  - Как мы с Олесей отлично потрахались! - опять сообщил Виктор.

  - Трахайтесь, сколько хотите. Теперь мне уже всё равно, - услышал Николай собственный голос.

  В санузле он выкурил ещё четыре сигареты.

  Когда Сиренин оказался в зале, он заметил, что Белицкая немного протрезвилась.

  Она стала отталкивать от себя тянущиеся к ней руки Дьяконова.

  - Чего тебе от меня надо? Отстань!

  Олеся, пошатываясь, приблизилась к Николаю, обняла его и начала целовать.

  Но тот был бесстрастен и холоден.

  - Посмотрите на мою квартиру в последний раз. Больше вы её не увидите, - сказал он.

  - Это ещё почему? - хрюкнул Виктор.

  - Потому что вы меня предали.

  Дьяконову эти слова не понравились. Он поднялся, оттолкнул Белицкую и, схватив Сиренина за ворот рубашки, сильно встряхнул. Очки Николая полетели на пол.

  - Не трогай его, - пробормотала Белицкая.

  - Пойдём, Олесь. Я отведу тебя домой, - предложил Николай, поднимая с пола металлическую оправу с толстыми линзами.

  - Не хочу.

  - Сейчас сестра может прийти.