- Да брось ты эту женщину!
- Не могу. Я хочу, чтобы она родила мне ребёнка.
- А вот заводить детей я тебе не советую. Ты - больной, и ребёнок у тебя родится таким же.
- Шизофреником?
- Больным.
- Но я хочу, чтобы у меня был наследник. Не хочется, чтобы род Сирениных прервался.
- Смирись с этим.
Николай положил трубку.
Червь отчаяния начал грызть его душу, точно яблоко.
Но тут пришла Белицкая.
И вот они уже опять - в её квартире. Олеся пила коктейль. Сиренин же решил не притрагиваться к спиртному. Нельзя пить так часто, а то и сам не заметишь, как превратишься в забулдыгу.
Потом Олеся сняла трусики и легла на кровать.
- Ты просил, чтобы я показала тебе клитор. Смотри.
- И Белицкая раздвинула ноги.
Сиренин опустился на корточки и поласкал пальцем еле видный бугорок.
- Пососи его, - велела Олеся.
Николай повиновался.
Белицкая тихо застонала.
- Что ты чувствуешь? - спросил Сиренин.
- Приятно...
Николай встал.
- Тебе не нравится? - поинтересовалась Олеся.
- Нравится.
- Тогда продолжай.
Сиренин снова опустился на корточки.
После куннилингуса он принялся работать пальцем в вагине Белицкой. Кончик пальца наткнулся на что-то твёрдое.
- Что это? - спросил Николай.
- Матка.
Вскоре влагалище стало влажным, и Сиренин спросил у Белицкой, почему это произошло.
- Трахаться хочется.
- Олесь, после того, как мы сходим к сексологу, будем с тобой трахаться до потери сознания.
- Надо подмыться.
- А мне надо идти. Сейчас сестра должна прийти с работы.
- Почему ты её так боишься?
- Да не боюсь я её. Я тебе уже устал об этом говорить. Просто не хочется, чтобы она поднялась сюда и устроила здесь скандал.
- И меня ты боишься...
- С чего ты взяла?
- Да, боишься, - с укором произнесла Белицкая.
- Нет, милая моя Олесечка. Ты ошибаешься. Я к тебе ещё приду.
И Николай вернулся домой.
Когда он включил компьютер и зашёл во «ВКонтакте», его друг-литератор посоветовал ему не поддаваться на провокации сестры, которая, как утверждал друг, только и ждёт, чтобы у Сиренина случился психический срыв, после которого его без труда можно будет упрятать в дурдом.
Николай написал полглавы и начал проверять текст с помощью Интернет-словарей.
Тут явился Жорка. Чёрт бы его побрал! Не может ночевать дома!
Тот сел на диван, так близко к Сиренину, что его грязный носок коснулся штанов Николая.
- Жор, иди во вторую спальню. А то я не могу сосредоточиться.
- Не хочу.
- Иди посиди там. Комната - свободная. Бабушка купается.
- Мне и здесь хорошо.
Николай начал вскипать.
- Зал принадлежит мне! Так что проваливай отсюда!
- Я не могу находиться во второй спальне. Там жарко.
- А как же ты та будешь спать?
- При открытой двери.
- Я её закрою.
- А я открою опять.
- Уйдёшь ты отсюда или нет?
- Нет.
Сиренин вышел в коридор и пожаловался через дверь сестре.
- Вечно тебе Жорка мешает! - возмутилась Таня.
- Ну да, конечно. Он всегда прав, а я - нет. Пай-мальчик!
- Да, пай-мальчик! А ты - придурок!
- Заткнись! Ты такая же дебильная, как и твой внук!
- Я тебя не слышу.
Не успел Николай сесть за компьютер, как сестра вышла из ванной и увела Жорку во вторую спальню.
Сиренин зашёл туда.
- Жор, - сказал он, - тебе когда-нибудь обязательно набьют морду за твою наглость. А может, даже убьют.
- Это я от вас уже слышал.
Когда Николай вернулся к компьютеру, до него донёсся голос Тани:
- Жор, почему ты не захотел выходить из зала?
- Потому что там прохладнее.
В этот вечер Сиренин попросил у сестры прощения, ссылаясь на то, что нервы у него никуда не годятся.
XXI
Утром Жорка проговорил:
- Скажите вашей подружке, чтобы она ночью не звонила.
Николай догадался, что речь идёт об Олесе.
- Так и сказать: «Жора не разрешает»?
- Да.
Сиренин отчётливо представил себе, как внучатый племянник медленно, сантиметр за сантиметром, погружается в пузырящееся кипящее масло. И эта картина ему понравилась.
Спустя некоторое время опять позвонила Белицкая.
- Коль, купи мне коктейль.
- Олесь, я плохо себя чувствую.
- Ну, купи. Сама я в магазин сходить не могу - мать опять забрала мои ключи.
- Ладно, через час приду.
Когда Николай принёс Олесе спиртное, та сразу же начала его пить.
- Ты зачем звонила ночью?
- С сердцем у меня плохо было.
- А почему ты не вызвала «скорую»?