- Я так никогда не говорила. Давай будем просто друзьями.
Николай пристально поглядел на Олесю.
- А смотреть на тебя глазами мужчины можно?
- А ты как думаешь?
- Не знаю.
Тут подала голос тётя Наташа.
- Коль, мать-то твоя что сейчас делает?
- Спит. Я её уложил.
- А сестра?
- Сестра ушла к своему сыну. Вернётся только завтра вечером.
При этих словах тётя Лиза оживилась.
- Олесь, теперь вы с Колей можете развлечься у него дома.
Белицкая шепнула Сиренину:
- Коль, я сейчас им скажу, что между нами ничего нет. А то они думают, что мы - любовники.
- Говори, если хочешь.
- Тётя Лиз и ты, тётя Наташ, давайте выйдем из зала. Я хочу вам кое-что сказать.
И вот все трое - уже в коридоре.
Через минуту они вернулись.
Николай опустил голову, уставившись в пол, поэтому не видел, какое выражение было на лицах бабулек.
- Коль, пойдём покурим, - предложила Белицкая.
Когда они зашли в санузел, Сиренин закрыл дверь на задвижку.
- Идеальное место для занятия сексом, - проговорил он.
- Ты что, с головой не дружишь?
- А ты что, шуток не понимаешь?
Олеся достала из кармана сигареты и закурила.
- Я тебя боюсь.
- Почему?
- Ты какой-то странный. И тётя Наташа думает точно так же.
- Это она тебе сама сказала?
- Да. Ещё она сказала, чтобы я не ходила к тебе домой.
- Почему?
- А ты не догадываешься?
- Думает, что я тебя изнасилую?
Белицкая кивнула и выбросила окурок в мусорное ведро. Затем, к удивлению Николая, быстрыми движениями сняла свои брюки и трусики, после чего села на унитаз. Послышалось слабое журчание.
Сиренин не мог отвести взгляда от её светлого, нежного пушка на лобке. Он почувствовал, что передняя часть его трусов стала влажной, точно носовой платок страдающего насморком.
Сделав своё дело, Олеся как ни в чём не бывало подтянула трусики и брюки.
- Олесь, пойдём ко мне домой.
- Зачем?
- Посидим на кухне, попьём шампанского и поговорим.
- Ты меня изнасилуешь.
- Честное слово, я тебя и пальцем не трону.
- Не верю.
- Честное слово.
- Ты меня там изнасилуешь.
- Опять ты за своё. Клянусь Богом, что я не посягну на твою честь.
- Это всё - только слова.
Сиренин рассердился.
- Ну, хочешь, я поклянусь тебе своей матерью, что тебя не трону?
- Давай.
- Клянусь матерью! Теперь мне веришь?
Белицкая кивнула.
- Тогда пойдём ко мне пить шампанское, - сказал Николай.
- Принеси его лучше сюда.
Сиренин тяжело вздохнул, открыл дверь санузла и вышел вместе с Белицкой в коридор.
Олеся направилась в зал, а Николай - домой, за шипучим напитком.
Спустя десять минут откупоренная бутылка шампанского уже стояла в зале на табуретке, рядом с тарелкой, на которой лежали кусочки хурмы, и зеленоватыми рюмками, наполненными пенящейся жидкостью.
- С Рождеством вас! - произнесла Белицкая. И трижды поцеловала каждого из присутствующих.
Николая она захотела поцеловать четвёртый раз - в губы. Но тот не согласился.
- Меня никто никогда не целовал в губы.
- А ты попробуй, - посоветовала Олеся. - Может, понравится.
- Нет, не хочу.
- Ну, дело твоё.
Они выпили.
Белицкая включила мобильник, нашла какую-то попсовую песню и стала танцевать, виляя бёдрами и стреляя глазками в Сиренина.
Когда музыка закончилась, она нашла другую песню и пригласила танцевать тётю Лизу.
- Пусть лучше Коля с тобой потанцует, - предложила та.
- Я не умею, - отказался Николай.
Олеся и тётя Лиза закружились по залу. Первая выглядела очень сексуально, а на вторую было противно смотреть, поскольку лицо её прорезала кривая, беззубая улыбка.
Белицкая села рядом с Сирениным.
- Ты своими танцами любого мужчину можешь соблазнить, - шепнул Олесе Николай.
- Даже тебя? - улыбнулась Белицкая.
- Меня - в первую очередь.
Олеся включила музыку и снова завертелась в танце.
Николай не мог оторвать от неё взгляда.
Заметив это, Белицкая взмахом руки велела Сиренину встать.
Тот поднялся с дивана.
Стоять, точно памятник, было неудобно, и Николай начал ходить вокруг танцующей Олеси, словно ребёнок - вокруг новогодней ёлки.
Когда он остановился, Белицкая повернулась к Сиренину спиной и, приблизившись к нему, стала тереться своим задиком о его брюки, там, где они застёгивались. Пенис Николая напрягся.
Потом все выпили ещё.
- Олесь, - обратилась тётя Наташа к Белицкой, - как там твоя мать?
- Парализовало её, - вздохнула Олеся.
- Жалко. А она сейчас где?
- В больнице.
- Ты к ней ходишь?