– Иди, Ромео.
– Куда?…
– Пацаны там твои пришли, ждут уже минут двадцать.
– Чёрт! – смотрю на время.
Захожу в зал.
– Чего стоим? – оглядываю группу. – Пять кругов бегом. Потом разминаемся. Отрабатываем сегодня выход из болевого. Юнусов и Марченко, завтра едете на спарринги в спорткомплекс от нашей спортивной школы. Не облажайтесь.
Пацаны лениво подрываются, бегут, образуя круг. Со «старичками» здороваюсь за руку, когда пробегают мимо.
– Тренер… – подходит один, заговорщически улыбаясь. – А можно я Ваш телефон сестрёнке старшей дам? Очень просила.
– Зачем?
– Нравитесь Вы ей.
– Не сводничай, Серый, – хлопаю его по плечу. – Лучше вечером походи к Михе, пусть он тебе пресс прокачает. Мягкий ты какой-то… Бегом давай.
Втыкаю наушники в уши.
Пацаны месят друг друга на матах. Иногда подхожу, правлю на автомате технику. А внутри всё горит… Тело сводит от бессилия. И я бегу по залу, тормозя на каждом круге у груши, и выплёскиваю на ней свои эмоции. Тяжёлая груша летает от каждого моего удара, пока кожа не лопается на костяшке. Жжёт. Достаю из кармана ленту тёмной ткани, обматываю кулаки и продолжаю свой бег. Тренировка заканчивается, всех отпускаю. Делаю ещё несколько кругов по залу. Падаю на маты. Не хочу ничего. Не могу ничего! Изнуряющее, жгущее ощущение в груди! Настолько жгучее, что я даже не чувствую разбитой костяшки.
Как?
Ну как?!
Как это сделать?!
– «Скажи, как мне жить, если нет стимула…»
Почему так?! Почему??… Почему я не могу быть с ней? Зачем тогда я увидел её? Поднимаю глаза к небу: – Зачем ты показал мне её? Взгляд её дал прочувствовать? Привязал намертво?!
Как мне к ней «прикоснуться»?!
Закрываю глаза, представляя её на моём диване. Улыбку её жемчужную… Просто сидеть и…
К коленям её… Обнять… хотя бы раз… Представляю, как пальцы скользят по роскошным волосам, пытаюсь представить себе ощущение.
И губами по этим гладким плечам…
За руку взять…
Вспоминаю изящные кисти, усеянные золотыми кольцами, обвитые браслетами.
Кольца. Золотые. Массивные. И браслеты. Там, наверное, грамм четыреста чистого золота и камней драгоценных на ней. У меня нет возможности дарить такие вещи!
Подрываюсь с матов.
Дело же не в этом! Замужем она. Замужем!!! И по сторонам не глядит. Ни одного осмысленного прямого взгляда между нами не было.
Но и на мужа не с любовью она смотрит!
И от этого мне ещё беспокойнее и горячее!
Как?…
– Миха, я всё на сегодня.
– Поехали к нам? Пиццу закажем, пивка попьём. Кинчек какой-нибудь посмотрим. Симка сегодня с подружками тусуется.
Отрицательно машу головой.
– Она?… – вздыхает он, раздражаясь.
Не отвечая, тяну ему руку.
Пожимает.
Мой чёрный мустанг ждёт на стоянке. Надеваю шлем…
Между бёдер низко урчит мотор, увеличиваю обороты…
Я бы покатал её! Уверен, что она ни разу не ездила на байке. Это ведь нельзя сравнить с машиной. Я бы её покатал… Я бы её… Я бы…
Ааа!!!
Скорость немного отвлекает.
Сегодня очень ветрено. С трассы постоянно сносит боковым потоком. Надо было оставить байк и ехать на такси. Подъезжая к дому, скидываю скорость.
Мой дом напротив их дома. Через дорогу. Низкие оградки позволяют мне безнаказанно любоваться на её силуэт в окнах и иногда видеть её очень близко, когда они уезжают или приезжают.
Ещё издалека вижу хромированные крылья дорогой тачки, которая сворачивает с дороги. Торможу у их дома, поворачиваю голову, не снимая шлем.
Её волосы кружат вокруг лица под порывами ветра. Она эмоционально взмахивает руками.
Что-то происходит! Не слышу через шлем, но чувствую эмоции. Рифлёная подошва моих берцев упирается в асфальт. Снимаю шлем. Машинально подцепляю ножку, чтобы поставить байк.
Зачем я паркуюсь здесь?…
Не успеваю раскрыть полностью подножку.
Его рука летит, ладонь наотмашь врезается в её нежное лицо. А получаю удар я. По выдрессированной за последние пару месяцев выдержке. Дыхание срывается! Вижу, как она отлетает к стене и прячет лицо в ладонях.
Подножка так и остаётся не открытой до конца, и я роняю байк, дёргаясь от удара по колену.
Её лицо в крови, и кровь стучит мне в глаза, в виски. Слепну.
Мне больно!!
Срываюсь с места!
Торможу.
И что? Дальше что?! Зайти на его территорию, втащить ему?
Он хлопает дверью.
Надо идти домой! – уговариваю себя. Это их семья. Их ситуация. Нельзя вмешиваться. Он тормознул сам. Всё!