Выбрать главу

Чили заворожено слушала, смотря не в зеркало, а на меня, и я смахнула её слёзы. Притихшая, раскрасневшаяся от плача и смущения, она казалась ожившим маком…

— Чему ты веришь больше: им или своим глазам? — спросила я. — Они просто глупые трусихи, которые боятся любого упоминания о мужчинах. Вот увидишь, завтра они снова будут заискивать перед тобой.

— Виола… Моя единая сказала мне убираться.

— Никто не смеет тебя прогонять. Ты родилась у хозяйки этого места, а мы только гости здесь. Нас выгнали из нашего родного мира, и мы пришли в твой. Кто такая Виола, чтобы командовать здесь?

— Ты не понимаешь. Мы предназначены друг другу уже давно. Я не могу без неё… — Чили запнулась, когда её «озарило». — Так вот чего ты добиваешься? Хочешь занять её место?

— Нет. Мне это ни к чему. Я вообще не хочу обучаться.

Она прищурилась.

— Тогда с чего тебе быть такой доброй со мной? Разве ты не должна смеяться громче всех? Даже моя пара отвернулась от меня, а ты готова ради меня отвернуться от всего клана? Хватит этого жалкого вранья! — Она швырнула зеркальце в реку. Драгоценный подарок Мяты, знак её покровительства и любви, утонул. — Если бы ты в тот раз не тянула руки, куда не следует, ничего бы этого не случилось! Вот и всё, что от тебя требовалось! Не смотреть, не разговаривать и не лезть ко мне! Когда ты рядом, становится только хуже. Всегда. — Она вскочила на ноги. — Просто… просто оставь меня в покое.

Я молча провожала её взглядом, ещё более разозлённую, чем до моего утешения. Как она могла подумать, что я хочу стать её единой? Очевидно же, нам даже подругами быть не суждено.

* * *

Новость обрушилась на горы стихийным бедствием, и даже те, кто знал о тайне Чили, присоединились к всеобщей панике.

Метресса родила мальчика?!

Последняя капля в чаше терпения её сестёр.

Одно только то, что она нарушила негласный запрет Дев и вышла во Внешний мир в полнолуние, поставило на неё клеймо падшей. Потом она родила ребёнка, от чего возопил весь Внутренний мир, но, учитывая, что это случалось не впервые, волнения удалось подавить. Преступление же, которое открылось теперь, касалось не только главы. Это было падением всего клана. Это подрывало священные устои. Ставило под вопрос необходимость самой изоляции.

Мужчина жил среди нас всё это время. Единственный, кому удалось проникнуть в наш мир.

Уже на следующий день у скалистого дворца собрался весь клан. Некоторые из Дев распаляли толпу, задумав устроить самосуд. Большинство пришло туда из любопытства. Среди них была моя мати. Впервые, находясь в окружении живых, она пребывала в хорошем настроении.

Что за чудесный праздник!

Действительно, нигде и никогда больше нельзя было встретить разом столько прекрасных женщин, сплотила которых ненависть. Ропща и толкаясь, они требовали Метрессу выйти к ним, потому что сами никогда в жизни не стали бы штурмовать её величественный дом. Вырубленный прямо в скале, украшенный колоннами и скульптурами — он появился здесь по воле Мудреца одновременно с мифями. И те, кстати, тоже были частью убранства. Ручные питомцы Метрессы разгуливали во дворе, делая защиту абсолютной. Они рычали в сторону толпы и точили когти о камень, создавая идеальный аккомпанемент для брани.

— Где она?! Почему не выходит?!

— Казнить!

— Она приговорила себя к казни в тот момент, когда впустила мужчину в своё тело!

— И выпустила другого! Дважды падшая!

Я разглядывала ряды окон, гадая, где сейчас может быть Чили. Наблюдает она за происходящим? Или прячется?

Гул голосов становился всё громче. К скалам прибывали женщины. Они переговаривали между собой, обсуждая небывалый случай и гадая, кто станет следующей главой клана. Кандидаток было много, и я не раз услышала имя Мяты. Я не сомневалась в том, что наставница достойна этого титула… но когда к толпе вышла действующая Метресса, я поняла, что никто не сможет с ней соперничать.

Рождённая Девой, вскормленная Девой, унаследовавшая титул Метрессы, королева Восточных гор. Императрицы и святые девственницы не были достойны прислуживать ей. Эта женщина выглядела совершенно недосягаемой. Я не представляла, насколько хорош должен быть человек, из-за которого она теперь смиренно сносила нападки.