Её глаза широко распахнулись, потому что ей это было тоже знакомо: трупы вместо цветов.
— Не пытайся глупым риском оправдать свою беспомощность, — сказал он спокойнее. Её взгляд изгнал из него весь гнев. — Я знаю, что дети значат для Дев. Но той женщине стоило бежать, если она и правда хотела спасти себя и своего ребёнка.
— От тебя?
Проклятье. Он имел в виду армию Калек, но если обобщать…
— От меча. А она совсем его не испугалась.
— Разве это плохо?
— Ещё как. Их расслабило то, что должно было вдохновить на борьбу.
— А на что вдохновляю я? — Прежде чем он ответит, что на подвиги совсем иного рода, она сказала: — Угрожать женщинам, если судить по Датэ и по тебе.
Илай мог бы напомнить, что в отличие от Калеки только угрозами и ограничился. Но так будет не всегда, если вспомнить кровожадный женский взгляд, замеченный им в толпе. Как бы он ни пытался этого избежать…
К ночи парад вылился в массовые гулянья, а массовые гулянья вылились в празднования во дворце. Я не заметила, как попала с душных улиц за стол, ломящийся от еды. Разнообразие блюд я воспринимала как часть оформления зала, потому что не верила, что люди могут столько съесть. Что касается напитков? Всего вина империи не хватило бы, чтобы унять мою тоску. Но я не сдавалась.
Внешний мир был шумным, но больше всего меня смутили безобидные рукоплескания. Это заставило меня вспомнить, что я уже участвовала в подобных парадах. Вставать на колени и хлопать, чтобы все кругом знали, что едет Дева, удостоившаяся титула Ясноликой госпожи — это в обычаях нашего клана. Но в таким моменты мы не смеем улыбаться: на глазах зрителей и самой Девы блестят слёзы. Потому что…
Я до сих пор не могла вспомнить самого главного. В голове всё ещё больше смешалось. Из-за шума, из-за алкоголя.
Протянув руку с бокалом в сторону, я молча потребовала добавки. Дитя, рядом с которым я сидела, растолковало мою жажду по-своему.
— Ты всё сделала правильно, госпожа. Пусть я перепугался не на шутку, когда ты выскочила из седла, но ты была словно сама надежда, спустившаяся к моим людям.
— Поцеловать умирающее дитя. Это было так символично, — поддакнул ему военный министр.
Старец бы с ними не согласился. Он верил, что своим появлением я всю надежду у них отобрала. Ведь если раньше эти люди ещё могли рассчитывать на милосердие завоевателя, то не теперь, не после этой показухи, потому что это уже будет не покорение, а месть. Волю Калеки посмели оспорить. В этом городе чествуют то, что он опорочил, возрождают то, что он уничтожил. Такое оскорбление он ни за что не стерпит.
Они все умрут. Они всё равно все умрут.
Я подумывала о том, чтобы сбежать… Не из этого города, нет. Для начала — из этого зала. Но уйти незамеченной, когда все взгляды прикованы к тебе, не получилось. Встав из-за стола и выдав что-то возвышенно-патриотическое, я вышла, сопровождаемая свитой. Императору я сказала, что хочу побыть в саду. Под звёздным небом среди цветов мне лучше дышалось, и он признал, что, конечно, звезды и цветы больше заслуживают моего внимания.
Но в саду было не менее людно: праздник, при всей его сомнительности, забрался в каждый уголок дворца. В поисках уединения мы бродили по саду, который в темноте казался ещё гуще. Женщины разбрелись искать для меня цветы, из которых я плела не венок, а настоящую корону. Но постепенно мои компаньонки куда-то пропали… или же я сама ушла от них. Вместо того чтобы искать их, я уставилась на небо, где зрела луна. Вытянув руки, я посмотрела на неё через кольцо венца, который сплела, словно собиралась надеть его на единственную достойную "голову".
— Чили, — позвала я жалобно. — Чили…
Прислушиваясь, словно в ожидании ответа, я уловила лязг металла. Тяжелое дыхание. Голоса. Женский и мужской, тот самый, нечеловеческий, не подходящий для песен, молитв и утешения.
Боги, а всё повторялось.
Из-за окружающей меня темноты казалось, что я снова попала в ящик, а эта суета совсем рядом… Мне не хотелось об этом думать, но я всё равно пошла на звук.
Среди огней с мечами кружили двое, и я замерла, завороженная этим диким танцем. Старец сражался с одной из императорских Жемчужин, хотя это была игра больше, чем сражение. Ему понадобилось сбросить напряжение после того инцидента? Или он просто противопоставлял себя беспечно гулящим придворным? Хотя по улыбке женщины было понятно, что идею подала она. Тем не менее, именно Жемчужина в итоге оказалась на земле.
— Сражение с отшельником делает честь при любом исходе, — заключила она, хотя явно проигрывать не привыкла. — Спасибо, что на этот раз не поддавался.