За исключением того, что на мне были оковы — желтовато-лунного цвета, украшенные резьбой и разноцветными кристаллами. Их было так много, одни обвивали горло широким обручем, другие спускались между грудей хрупкими на вид цепочками. На запястьях, на щиколотках, на каждом пальце — на мне было так много металла, что я с трудом поднялась на ноги.
Двое наблюдали за мной с одинаковыми выражениями на лицах, и это делало их почти похожими. При том, что они были абсолютно разными. Женщина. Мужчина.
Так вот как ты выглядишь.
Это казалось неправильным — смотреть на него вообще и особенно такого… после многолетнего забвения именно на него, но я решила подойти и изучить его повнимательнее.
Неуклюже покачнувшись, я переступила через борт ящика.
Женщина вскрикнула.
— Я переборщила с дозой, или ты тоже её видишь?
— Не смотри на неё, — приказал мужчина, хотя сам продолжал вовсю пялиться.
— Т-ты… ты что… издеваешься?! Не смотреть?! Ты же сам принёс её сюда! Принёс женщину в бордель! Сюда нельзя приходить со своей женщиной! Она лежала в коробке всё это время? Ты просто псих! Решил посмеяться надо мной?!
— Это не обычная женщина, — ответил он, следя за тем, как я неловко подбираюсь к ним. — Это Дева. Ясноликая госпожа. Последняя из них. — Его голос звучал благоговейно. Полная противоположность порочному взгляду.
— Те самые «ожившие мужские грёзы»?! Слишком буквально! Ты же только что сказал, что они все мертвы!
— Я сам верил в это… Столько лет прошло… я уже перестал надеяться, что она когда-нибудь очнётся. Сейчас? Здесь? — В его тихом смехе звучала боль. — Почему ты выбрала именно это время и место? Я умолял тебя столько раз. Было столько по-настоящему подходящих моментов. А теперь, когда я нашёл, чем себя занять, ты решила мне всё обломать?
Я не понимала эту бессмысленную мужскую речь. Подружка его тоже не слушала.
— Что ты сделал с ней?! — спрашивала она.
— Ничего особенного.
— Тогда откуда на ней столько золота?
— Оно сдерживает её силу. Долго объяснять. Просто поверь мне и постарайся не смотреть ей в глаза.
— Положил бы ей тогда золотые монеты на лицо!
— Так делают только с покойниками.
— А в гроб кладут не покойников?!
Приблизившись, я опустилась на пол перед ними. Мужчина до сих пор казался таким шокированным… намного более шокированным, чем женщина, хотя, казалось бы, он всегда знал, что лежит в том ящике.
Забрав из его руки длинную трубку, я приложила её к своим губам. Я хотела пить и есть, но предпочла глотнуть дыма. Потому что надеялась, что лично в моём случае наркотик подстегнёт воспоминания. Если не он — то ничего больше в этой комнате.
Опиум.
Смаковать его казалось естественным. Сам ритуал был таким знакомым, но не вкус. Вкус я уже успела забыть, потому что с тех пор, как последний раз его пробовала, прошло больше десяти лет. Намного больше. И тоска, которую я почувствовала, освобождая лёгкие от дыма, не имела никакого отношения к наркотической зависимости. Нет, зависимость у меня была отнюдь не от опиума.
— Где я?
— В безопасности, несмотря на то, как всё выглядит.
— Я говорю не с тобой, мужчина. Твой голос и вид оскорбляют меня, — произнесла я, вопреки словам внимательно его разглядывая.
У него были седые волосы, смуглая кожа и чёрные, перегоревшие глаза. Внешность противоположная всему, что считалось у нас образцом красоты. Загар? Седина? Темноглазых Девы тоже не любили, их не обучали высшему мастерству.
Хотя плевать на внешность, у него всё равно не было ни шанса мне понравиться. Он являлся совокупностью всего, к чему нам с детства внушалась ненависть. Угрожающим, даже когда заверял в безопасности, твёрдым на вид, большим и очень голым.
Посмотрев на его пах, у которого замерла женщина, я решила, наконец, узнать, с чем они меня сравнивали.
— Что это?
— Боги, — выдохнул придушенно мужчина.
— Ты никогда не видела член? — уточнила его подружка. — Ты же в борделе, это самая естественная вещь здесь.
— Что такое бордель?
— Не говори с ней об этом, — прохрипел он, пытаясь подняться. — Только не об этом, чёрт!
— Оставайся на месте, — приказала я, не сомневаясь, что он подчинится. Все подчинялись.
— Здесь мужчины ищут утешение, — объяснила незнакомка, — ну, знаешь…