Имоджин вытерла о передник вспотевшие от волнения руки и позвала Элсвит. Девочка прибежала, и Имоджин приказала ей, чтобы та проверила, нет ли грязи у нее на лице или на одежде. Еще утром Элсвит заплела волосы Имоджин в две толстые косы, перевитые лентами, но сейчас она накинула покрывало и поверх него наложила золотой обруч.
Сад был разбит матерью Имоджин рядом с башней, и его окружала каменная стена. Лорд Бернард сохранял его как память о покойной жене, а тетушка Констанс выращивала там цветы. Имоджин любила гулять в саду, но не умела ухаживать за растениями.
Она давно не была здесь, и сейчас ей стало плохо из-за того, что она увидела. Сад не избежал нашествия вандалов Ворбрика. Кусты роз были обломаны, и все цветы оборваны. Только шипы помешали разбойникам окончательно погубить их. Зато другие цветы и трава были полностью вытоптаны. Сейчас здесь наводили порядок два садовника.
— Придется подождать до следующего лета, пока не зацветут розы, — грустно заметила Имоджин. — И наверно, пройдет несколько лет, прежде чем к саду вернется его прежнее великолепие.
— Нет, леди, все не так безнадежно, как на первый взгляд кажется. Через несколько недель подрастет трава.
Имоджин внимательно посмотрела вокруг и поняла, что садовник был прав. Она сорвала веточку розмарина и понюхала ароматное растение.
Сад был символом ее будущего. Каррисфорд выстоял перед напором врагов, как должна выстоять и она сама. Разве не ее называют Цветком Запада? Но цветы ведь воскресают каждой весной. Она стала сильнее после всего случившегося…
— А, вот вы где! — услышала она возглас. Имоджин, состроив неприязненную гримаску, обернулась и увидела Ланкастера. Он отдохнул и выглядел весьма импозантно. Редеющие волосы были подвиты и красиво обрамляли лицо. Девушка отошла от садовников. Она понимала, что разговор будет не из приятных, но граф ее удивил. В его голосе не было и намека на злость, когда он произнес:
— Имоджин, мое дорогое дитя. Как вы страдали!
Он протянул к ней мясистые руки в кольцах, и ей пришлось протянуть к нему навстречу свои. Ланкастер пожал их. Его руки были мягкими и потными. Они ничем не напоминали ей руки Тайрона.
— Я был просто убит, когда узнал о кончине лорда Бернарда, моя дорогая. Я был уверен, что это обычное недомогание и что мой врач сможет быстро поставить его на ноги…
Он поднес платок к глазам, хотя Имоджин не заметила у него слез.
— Как только мастер Корнелиус рассказал нам об ужасном событии, я сразу же поспешил сюда.
— Мы все не ожидали этого, — сказала девушка, ведя его к мраморной скамье. Отец говорил, что она сохранилась еще с римских времен, и любил отдыхать на ней.
Имоджин опустилась на скамью, а Ланкастер присел рядом. Он был такой широкий, что его толстая ляжка прижалась к ней. Раньше они часто сиживали здесь, но тогда она не обращала на это никакого внимания. Теперь ей хотелось отодвинуться в сторону.
— Такое несчастье, — сказал он, потрепав ее по бедру. — И еще страшнее мне было услышать, что на ваш замок напали разбойники Ворбрика. Так это они заставили вас выйти замуж за такого ужасного человека, дитя мое?
— На нас напал Ворбрик. Это он ограбил Каррисфорд, — сказала Имоджин и сердито показала на заглубленные растения.
Ланкастер прищурил глаза, и она подумала, что он не так уж и глуп.
— Имоджин, Каррисфорд — хорошо укрепленная крепость. Как же это Ворбрик смог ее захватить? — спросил Ланкастер.
— Вы считаете, что мы сами его впустили? Это было бы безумием. Здесь налицо предательство, — сказала Имоджин, посчитав необходимым поделиться с графом подозрениями. — Мы считаем, что монахи, находившиеся здесь, были не настоящими… И они смогли перебить охрану у ворот.
Ланкастер нахмурился и продолжил разговор.
— Но лорд Бернард писал мне, что во время его болезни он приказал полностью перекрыть доступ в замок.
— Он так и сделал. Но монахи были уже здесь, когда ранили отца. Один из них заболел, и отец разрешил им остановиться здесь, вместо того чтобы отправиться в Гримстед. Он был всегда.., и со всеми очень добр.
— Конечно, — рассеянно заметил Ланкастер. — Но, милая моя девочка, тогда все говорит о том, что смерть вашего отца была заранее спланирована, как и вся остальная трагедия.
— Спланирована? Каким образом? — удивилась Имоджин.
— По-моему, это не несчастный случай, — заметил граф.
— Но это всего лишь небольшая царапина от стрелы. Если даже в него попали не случайно, как можно было ожидать, что ранка загноится? — задумчиво произнесла Имоджин.
— Мастер Корнелиус был поражен скоротечностью болезни. Он считает, что это рана от стрелы, кончик которой был намазан экскрементами. Вот и произошло воспаление. Чья это стрела?
— Имоджин была просто ошарашена известием о том, что ее отец был убит, и сказала:
— Мы так и не смогли узнать этого и посчитали, что это сделал браконьер. В лесу никого не нашли.
— Конечно, он к тому времени уже удрал. Интересно, кто ему за это заплатил? — посетовал граф.
— Ворбрик, — Имоджин словно бы выплюнула это слово. — Он после этого сразу же напал на нас. Пусть его душа горит в аду в вечном огне!
— Или Фицроджер, — добавил Ланкастер. — Он в конце концов больше всех от этого выиграл.
— Нет, милорд, в этом нет никакого смысла. Если бы лорд Клив убил моего отца, он прибыл бы в Каррисфорд раньше всех. Я могу вас уверить, что мой муж очень смелый и энергичный человек.
— Да, я слышал об этом, — кисло заметил Ланкастер. — Он, видимо, не собирался добиваться своего таким же жестоким методом, как это сделал Ворбрик. Вы знаете, что ваш отец отказал ему?
— — Неужели?
Имоджин хотелось зажать уши руками и убежать, но теперь она стала гораздо сильнее, чем раньше. Она никуда не побежит и все узнает.
— Да. Лорд Бернард никогда бы не выдал вас за человека с подобным происхождением. Я знаю, что к этому приложил руку и король. Ему нужен сильный союзник в этих местах. Он послал Фицроджера сюда, чтобы тот, устранив братца-слабака, получил Клив. А следующим ходом в их игре был захват Каррисфорда. Я уверен, что они предпочли бы достичь всего более легким путем, но ваш отец отверг Фицроджера, и поэтому ему пришлось умереть. Имеются интересные совпадения. Брат Генриха, король Вильям, тоже погиб на охоте от случайной стрелы. Здесь использовали тот же метод.
Сказав это, Ланкастер грустно посмотрел на Имоджин и продолжил:
— Боюсь, что ваш отец был бы сильно разочарован, узнав, как вас обманули, моя дорогая.
Имоджин стало плохо. В его словах было много здравого смысла, хотела она ему поверить или нет. Но она не может подозревать мужа в том, что тот убил ее отца. Иначе она просто сойдет с ума.
Ланкастер взял ее за руку и ласково произнес:
— Не все еще потеряно, Имоджин. Я уверен, что брак можно аннулировать. Следует только во всеуслышание заявить, что вас принудили или похитили.
Имоджин отрицательно покачала головой и сказала:
— Множество свидетелей могут поклясться, что я вступила в брак добровольно.
Она заметила, как он сурово нахмурился, но потом постарался скрыть это. Ланкастер внимательно наблюдал за ней, когда спросил:
— Верно ли говорят, что на простыне не было крови?
У Имоджин даже пересохло во рту. Она может повторить слова Тайрона, что все дело в позиции и в заботливом отношении к ней мужа. А что будет, если Ланкастер потребует от нее деталей.
— Неужели, Имоджин? Вы настоящая жена или же Фицроджер оказался неспособным?.. Она посмотрела ему в глаза и ответила:
— Он полностью способен…
Это не было ложью. Ланкастер продолжал внимательно ее рассматривать, и ей нужно было надеяться, что непроницаемая маска, которую она научилась надевать на лицо, не подведет ее и в этот раз.
— Это правда? — продолжал допытываться Ланкастер.