— Догадываюсь, — проворчал Командир. — А Гэри… он славный парень, но очень уж… — Михал замолчал, безуспешно пытаясь подобрать нужное слово.
— Знаю, — улыбнулся Рэй, — он похож на пылающий запал, способный подорвать что угодно. Но нет друга надёжнее. Если не считать тебя, конечно.
— Если Лора действительно хочет, чтобы он присоединился к окружающей её пёстрой компании, то она сама найдёт способ его уговорить. Уж если ей удалось вывести на сцену кифов и морских дев…
— Наверное, ты прав. Просто мне не хотелось перекладывать это на неё.
— Похвально, конечно, однако Гэри и без того не сомневается в твоём, так сказать, расположении. Дело только за Лорой.
— Ей действительно нравится этот парень. — Рэй прищурился и задрал голову, провожая взглядом высоко поднявшийся флаер.
Его волнистые тёмные волосы были ещё влажны, лицо гладко выбрито, в больших карих глазах, всегда казавшихся немного печальными, в твёрдых линиях губ и подбородка сейчас, впервые за всё время знакомства, Михалу виделась какая-то радостная лёгкость, надежда на то, что счастье возможно не только сегодня, но и завтра, что его можно удержать и оно будет — всегда.
Жизненный опыт, конечно, тут как тут: заявляет, что так не бывает, волнуется, приводит примеры и аргументы.
А что, собственно, он так беспокоится? Пусть будущее само расскажет, что их ждёт; незачем отравлять сегодняшнюю радость ожиданием возможных неприятностей и бед. А уж он, Михал, сделает всё от него зависящее, чтобы беды обошли их стороной, а неприятностей было как можно меньше.
Они должны быть счастливы — и за него, и за Марию. Просто обязаны.
========== Глава 3. “Перо” ==========
Обширная веранда на двадцатом этаже “Утра Феаты” с великолепным видом на цветущее побережье и ласковое море — прекрасное место для завтрака, как, впрочем, и для ужина.
Днём в это время года здесь становилось жарковато, а система климатического контроля отсутствовала — это было отличительной чертой “Пера”, где всё было максимально приближено к естественным условиям.
Ветер так ветер, жара так жара, заказы принимали настоящие живые официанты, а на галерею, лишённую даже потолка, нередко слетались птицы, уже привыкшие к тому, что здесь их кормят и любуются ими.
Птицы, случалось, роняли перья, хотя и не только их. Маленькие автоматические уборщики быстро и незаметно убирали всё остальное, а перья оставляли — чтобы оправдать название и для большего колорита.
У Лоры даже возникло подозрение, что перья подкладывают дополнительно — для случайно потерянных их было многовато. Галерея выглядела так, будто безжалостные туристы то и дело ощипывают зазевавшихся птичек.
Туристам, разумеется, подобное и в голову прийти не могло, так что обилие разноцветных пёрышек могло объясняться только невинной хитростью администрации, располагавшей, судя по всему, неограниченными запасами птичьего пера.
Эти усилия приносили зримые плоды: “Перо” не пустовало даже во время плохой погоды, а когда погода была хороша, тем, кто не заказал столик заранее, приходилось рассчитывать только на счастливый случай.
Трое человек уверенно подошли к пустующему столику, расположенному в первом ряду — ближайшем к галерее. Они заказали его ещё вчера утром, предполагая, что этот завтрак может стать прощальным.
Кенур сразу же проследовал под стол, усы его были встопорщены и кончик хвоста нервно подрагивал — он не привык к повышенному вниманию окружающих, а сейчас ему казалось, что на него смотрят все посетители “Пера”.
— А где же наш герой?! — громогласно вопросил Гэри, стремительно приближаясь к усаживающимся людям. Гэри Вон был неизменно жизнерадостен, энергичен, худ и чернокож.
— Он ещё не привык к славе, — рассмеявшись, ответила Лора, — и потому скрывается от неё под столом.
Лоре Флайт скоро должно было исполниться двадцать семь лет. У неё была спортивная фигура, производящая, когда её владелица этого хотела, впечатление обманчивой мягкости.
А вот черты лица, улыбка, голос у неё действительно были мягкими; от больших золотисто-карих глаз было трудно отвести взгляд, крупно-вьющиеся волосы того же цвета спускались ниже плеч.
— Пора привыкать, — сообщил Гэри, заглядывая под стол.
— С такими задатками ты непременно прославишься на всю Галактику, если, конечно… твою юную жизнь не оборвёт какой-нибудь недоумок, не сумевший правильно понять твой порыв.
Заметно подросший за последние два месяца щенок ответил Гэри укоризненным взглядом тёмных глаз, затем приподнял переднюю лапу, придирчиво осмотрел её и демонстративно лизнул, давая понять, что занят собственным туалетом — делом интимным, и вступать в разговор не намерен.
Серо-голубая пушистая шкурка с чёрными полосками была безукоризненно чиста, но Кенур лизнул лапку ещё два-три раза, и только убедившись, что Гэри оставил его в покое, обнюхал давно знакомые ноги и уютно устроился под столом, поближе к ногам девушки и подальше от ног Гэри — не потому, что его ноги были хуже других или неприятно пахли, а потому, что они были слишком подвижны, а места под столом мало.
Кенур был не слишком чувствителен к случайным пинкам, особенно если после них перед ним долго извинялись, но сейчас ему хотелось покоя, и этот замкнутый уютный “подстольный” мирок, в котором жили своей жизнью хорошо знакомые ноги, был именно тем что нужно (если, конечно, держаться подальше от длинных конечностей Гэри Вона).
— Неужели вся Феата уже в курсе? — спросил Рэй, незаметно “прощупывая” взглядом посетителей “Пера”.
— Почти, — отозвался Гэри, безразлично просматривая меню. Он никогда не был гурманом, и его больше интересовал размер порции, чем её состав.
— В таком случае, я знаю, чьих рук, вернее, чьего языка это дело, — заметил Рэй, с укоризной взглянув на Гэри.
— Да ты что?! — возмутился тот. — Я тут, можно сказать, ночей не сплю — переживаю, как бы неживущие чего не пронюхали… — он понизил голос до едва слышного шёпота, — как бы не узнали о вашем участии в этом деле, не опознали вас по этому… артисту полосатому… — он красноречиво подмигнул столу, под которым скрывался “артист”.
— Так откуда же? — спросил Командир, недоверчиво глянув на Гэри.
— Кругом глаза и уши… — туманно заметил Вон. — Ведь, в сущности, вся гостиница, а с ней и добрая половина Феаты была в курсе, что вы имеете отношение к расследованию, все видели вас с этим зверем, а вчера смотрели трансляцию, и уж нашлось немало таких, кто сумел прибавить два к двум. Конечно, там он выглядел — собака собакой, но если…
Михал озабоченно нахмурился.
— Не переживай, Командир, — притронулась к его руке Лора, — главное, чтобы не узнали на Купаве, а там Кенура никто не видел. Люди из Атлантиды будут молчать — они же понимают. Всё обойдётся…
— Интересно… многоуважаемый член Совета уже пришёл в себя? — спросил Гэри, глядя куда-то вверх и, по-видимому, адресуясь к потолку.
— Испортил церемонию… — протянул Командир, улыбаясь уголком губ.
— Вот уж нет! — немедленно оторвался от потолка Гэри. — Поначалу, конечно, не все смогли оценить такой финал по достоинству… но потом… Надо признать, он здорово разрядил обстановку, а то мы уж и не знали куда деваться…
— Это точно, — согласился Михал.
Рэй молча кивнул и незаметно взглянул на Лору. Хотя она и не призналась, он всё же подозревал, что всё произошло не без её участия или, по крайней мере, при её попустительстве.
Вчера, завершив официальную процедуру расследования дела о гибели колонии людей на Фрайме, Совет пригласил всех оставшихся в живых колонистов, а также Лору Флайт и Михала Стенли для оглашения официального заключения по делу.
Надо заметить, что кому-то в канцелярии Совета пришлось попотеть, чтобы заключение выглядело достаточно убедительно и при этом содержало в себе как можно меньше информации, львиную долю которой засекретили.
Также было решено, что трансляция из Звёздного Зала — парадного зала заседаний Совета — будет вестись не напрямую, а через программный фильтр, до полной неузнаваемости изменивший внешность Рэя, Лоры, Михала и ещё нескольких колонистов.