Сняла Азафа королевские одежды, попросила у своей служанки самое простое из её платьев и отправилась снова к колдунье. Дорогой видела она, что кругом — горе и стоны, колышутся, куда ни глянь, сухие цветы, а ветер всё дальше разносит чёрный смертоносный пепел.
Прибежала Азафа, никем не узнанная, к колдунье, а та уж ждёт её. Поклонилась ей низко бывшая королева, позабыв всю свою гордость.
— Чего же ты теперь от меня хочешь, королева Азафа? — насмехаясь, спросила колдунья. — Ведь королеве помощь ни к чему, она сильна и могущественна!
— Не королева я больше, — отвечала Азафа. — Да никогда и не была ею… Об одном молю тебя: останови бедствие! Многое отдала бы я тебе в уплату, но ничего у меня не осталось, кроме собственной жизни — возьми же её, если хочешь…
— Не нужна мне твоя жизнь, — заявила старуха. — Да и ничего мне не нужно, кроме того, что пообещала ты мне в прошлый раз. Ты ведь так и не расплатилась, потому и бедствие это обрушилось на твоё королевство.
— Что же это, что я обещала тебе? — удивилась Азафа, с трудом припоминая тот давний разговор. — Ты ведь не велела спрашивать…
— Ну да, пока договор не заключён, не велела, а потом — ты могла бы и поинтересоваться. Я долго ждала, когда ты наконец придёшь, чтобы отдать долг, да видно, у королев плохая память на долги.
— Что же это? Что тебе нужно, скажи!
— Цена моя была такая: первое — то, что ты уже потеряла. Это твоя чистая совесть. Эту часть платы я давно получила. А второе — то, что тебе не принадлежит. Это — дочь твоя любимая — Ззия.
— Нет! — закричала Азафа. — Только не это! Умоляю тебя, возьми всё, что хочешь! Возьми мою жизнь!
— Я же сказала тебе, — холодно произнесла колдунья, отворачиваясь от неё, — твоя жизнь мне не нужна. Хочешь — живи, хочешь — умри. Мне всё равно.
Мне нужна твоя дочь, чтобы ухаживать за моим Чёрным Цветком. Помнишь, ведь я говорила тебе, что он погубил не одну юную девушку, он нуждается в их жизнях. Ты ведь получила его пыльцу, так что всё — по справедливости, всё честно.
Хочешь — плати, хочешь — нет. В конце концов, если ты не уплатишь своего долга — мне же лучше. Больше половины твоего народа умрёт от страшного голода — Губительница будет очень мной довольна! Пока ты тут без толку причитаешь, чёрный пепел разносится всё дальше и дальше, но это не моя забота: я лишь обязана предупредить тебя, и я это сделала! — С этими словами преспокойно уселась колдунья в своё кресло и замолчала.
Вдруг в чёрный её дом вбежала принцесса Ззия, одетая, как и Азафа, в самую простую одежду, и сказала она:
— Я стояла тут — за дверью, и всё слышала. Я останусь у тебя ухаживать за твоим Чёрным Цветком, если ты остановишь бедствие.
В тот же миг чёрный пепел исчез, как будто и не было его никогда, но весь вред, что успел он причинить — остался.
— Бедствие уже прекратилось, — объявила колдунья, — так как я получила обещанную плату. У меня всё честно!
Бросилась Азафа к дочери, стала умолять её уйти отсюда, но Ззия твёрдо решила спасти невинных от голодной смерти. Рассмеялась колдунья.
— Она не принадлежит тебе, как я и сказала, однако же ты сумела её продать! Теперь — она моя, а ты убирайся отсюда! И не смей возвращаться, а то как бы тебе не потерять и других дочерей…
Вытолкнула колдунья Азафу за порог и захлопнула дверь, а та — упала, как срезанный стебель.
Тут Узфа остановилась, чтобы немного передохнуть и выпить цветочного настоя. Как только она вышла, чтобы принести гостям ещё этого своеобразного чая, Мррум заворочался на низеньком диванчике — он, как всегда, сумел подобрать себе местечко поудобнее, но на этот раз вздремнуть не удалось.
— Ну вот, — пробормотал он недовольно, — думал, хоть здесь посплю…
— Так спи, кто тебе мешает? — шепнула ему Лора.
— Как это — кто?! — зашипел киф. — Должен же я теперь узнать, что будет дальше! Надеялся сладко выспаться под это жужжание, а тут — на тебе!
— Ты что, плохо спал ночью? — удивился Гэри.
— Мррум — плохо спал? — развеселилась Виллена.
Впервые с тех пор, как Вон познакомился с намиянками, одна из них была близка к тому, чтобы расхохотаться, однако она и теперь не сделала этого.
— Конечно плохо! — возмутился Мррум. — Потому что у меня очень чуткий сон. Это вас… — но тут вернулась Узфа с полным кувшином, и киф замолчал, враждебно поглядывая то на Виллену, то на Гэри.
— История эта такая длинная, — извиняющимся тоном произнесла Узфа, садясь на прежнее место и поглядывая на своих гостей не без лукавства. — Может быть, она вам уже надоела?
— Что ты, тётушка Узфа, нам очень интересно! — заверила её Лора.
— Если так, — отозвалась Узфа, устраиваясь поудобнее, — тогда я продолжу.
========== Глава 47. Совет жрицы ==========
— Неизвестно, как долго пролежала на земле бывшая королева, без чувств упавшая перед дверью колдуньи. Если кто-то и видел её, то не решился приблизиться, ведь все старались обходить мрачное жилище подальше, да и другого жилья поблизости не было.
Наконец Азафа пришла в себя, с трудом поднялась и побрела, сама не зная куда. Ноги принесли её к храму Повелительницы.
Не решилась Азафа войти внутрь, но послала за жрицей, и та вскоре вышла к ней. Низко склонилась перед ней Азафа, а потом рассказала обо всём, что с ней случилось, и просила совета.
— Скажи мне, служительница жизни, что делать? Как исправить зло, которое я причинила? Как спасти мою дочь?
— Если бы ты пришла раньше, возможно, я и смогла бы помочь тебе. Но теперь… не знаю, что и сказать.
— Сжалься, служительница! Я одна заслуживаю кары, но дочь моя, Ззия, ни в чём не повинна, как и те, чьи посевы погибли, а земля — отравлена!
— Зло разливается, как вода, которая может намочить не только того, кто её пролил, и разлетается оно, как всепроникающая пыль, как разлетелся пепел от погубленных тобою цветов. Сетования твои не помогут тебе получить от меня помощь — я и так готова помочь, чем могу. Мне жаль не только дочь твою и всех, кто обречён теперь на голод, но и тебя саму. И всё же я не знаю, чем помочь.
Дай мне подумать, вознести молитву Повелительнице и исполнить Танец Вопрошания.
Удалилась жрица, а Азафа осталась у стен храма, не смея переступить границы святилища, и молиться она не смела. За все прошедшие годы ни разу не решилась она обратиться к Повелительнице Цветов, ведь трудно нанести Ей большее оскорбление, чем уничтожить здоровые цветочные кусты перед самым цветением.
Однако теперь, когда горе заставило её отбросить самоуверенность и гордыню, душа Азафы сама летела к Престолу Повелительницы с мольбой о прощении и помощи.
Долго не возвращалась жрица, а когда наконец вернулась, то опустилась на скамью в изнеможении.
— Может быть, и не всё ещё потеряно для твоей дочери, может быть, и земля наша возродится вновь… но здесь многое зависит от тебя.
— Скажи только, что я могу сделать?
— Мне это неизвестно, но, возможно, ты узнаешь об этом, если разыщешь своих сестёр.
— Где же мне искать их?! — с отчаянием воскликнула Азафа. — Все эти годы я ничего о них не слышала и не знаю даже, живы ли они.
— Я слышала от одной из сестёр моих — жриц, что видела она, как огромные фуффы уносили двоих женщин с маленькими детьми к Великим Западным Лесам. Жрица та служит в самом западном храме, что воздвигнут на нашей земле, но… возможно, что есть святилище и ещё дальше — на запад…
— Но дальше — только лес, — удивилась Азафа. — Как быть там святилищу?
— Не спрашивай меня. Есть тайны, которые нам не следует знать.
— Но ведь не могут же в диком лесу расти священные цветы жаффа? — продолжала недоумевать Азафа.
— А скажи мне, знаешь ли ты, откуда жрицы в давние времена принесли семена священных цветов?
— Неужели из леса?! — поразилась Азафа.
— Не отвечу я тебе ни “да”, ни “нет”. Ты хотела получить мой совет, слушай же: иди на запад, к Великим Лесам, ищи своих сестёр, пока не найдёшь. Они скажут тебе, что делать дальше.
— Я на всё готова, буду искать их хотя бы до конца своей жизни, но скажи мне, что же будет с дочерью моей?