— Известно мне, что ещё ни одна девица, служившая колдунье, не ушла от неё живой. Ты ничего не можешь сделать для неё, кроме как исполнить свой долг перед теми, кого обездолила. Может быть, этим ты и ей поможешь. Не отчаивайся. Повелительница открыла мне, что дочь твоя очень добра и чиста душой. Она сама позаботится о ней. Но обещать тебе я ничего не могу.
Горячо поблагодарила Азафа жрицу и вернулась в дом свой. А там дочери её старшие — в горе и страхе. Все служанки и слуги разбежались, а они не знают и куда им деваться от позора.
Однако от матери своей они не отказались и предложили ей уйти вместе, куда-нибудь подальше, укрыться в глуши.
Но Азафа рассказала им всё, что случилось с младшей их сестрой и что сказала жрица, успокоила их, как могла, и велела пойти жить в старый свой домик и дожидаться её возвращения, а если совсем нечего будет есть, идти на солнечный восход — искать пропитания.
Быстро собралась Азафа в дорогу, почти ничего не взяла она с собой, только немного пищи.
Шла она — от утра и до вечера. Ноги отказывались ей служить, но она принуждала их. День и другой, и третий шла она, а кругом всё горе и несчастье: куда ни посмотри — засохшие цветы и земля, как камень бесплодный.
Почти никто не узнавал её, но когда всё же признавали в ней бывшую королеву, то ругали её и говорили все горькие слова, какие только могли припомнить.
Всё принимала она как заслуженное, так что в конце концов умолкали растерянно ругавшие её, а иногда случалось и так, что делились с ней скудной пищей своей, видя, что она едва стоит на ногах. Однако силы её на исходе, а конца пути не видно.
Упала Азафа на дорогу и когда из последних сил пыталась снова подняться, то видит вдруг — приближается к ней фуфф, такой большой, какого она никогда прежде не видела.
— Куда, фуфф, идёшь, королева Азафа? — спросил он у неё.
Поклонилась она ему и сказала:
— Не королева я, а женщина, которая навлекла проклятие на все эти земли. А иду я искать моих сестёр. Одна из них и есть настоящая королева.
— Так, — согласился фуфф. — Сестра твоя — королева, но совсем другого королевства, фуфф. А этого королевства королева — ты, фуфф, фуфф. Садись на мою спину, фуфф, отнесу я тебя к твоим сёстрам, фуфф, фуфф.
Удивилась Азафа всему, что он сказал, но ни о чём не решилась спрашивать. Посмотрела она на его спину, а спина-то — круглая, как купол, и держаться там не за что, но поблагодарила она фуффа и, не говоря больше ни слова, полезла на его спину. И вдруг, сама не знает как, оказалась уже на его спине и словно бы прилипла к ней — сидит и никуда не падает.
А был тот фуфф королём всех фуффов!
И понёс он её — быстро, как ветер. Так и мелькает всё мимо! Не успела она опомниться, как оказалась у опушки Великого Леса. Тут фуфф остановился, и Азафу словно бы кто отклеил от его спины, так что скатилась она вниз, как с гладкой горки.
Поблагодарила она фуффа, глядя на него со страхом — такой он странный, глаза у него — далеко смотрят, и владеет он таинственными силами.
— Оставайся здесь до утра, фуфф, — велел он ей. — Подкрепи свои силы нектаром диких цветов, фуфф, и ложись спать на мягкой траве, фуфф, фуфф. А утром иди туда, всё прямо, и найдёшь своих сестёр, фуфф, фуфф, — указал он ей своими толстыми усами, куда надо идти, а пока она туда смотрела — поворачивается, а фуффа уже нет, будто и не было никогда.
Сделала Азафа как он сказал, и едва взошло солнце, отправилась прямо в лес.
На этих словах принцесса Ззия и даже сама Узфа поёжились с тем приятным страхом, который сопровождает пугающие и таинственные рассказы.
Лес давно уже стал для жиззеа чем-то чуждым и представлялся им своего рода загадочным лабиринтом, населённым неведомыми чудовищами и наполненным непредсказуемыми опасностями.
========== Глава 48. Встреча с сёстрами ==========
— Шла Азафа между толстых стволов, чьи вершины достают до облаков, — продолжала Узфа, плотно прижав усики по сторонам головы и даже несколько подавшись вперёд, словно приближаясь к логову чудовища. — То шире становились проходы между деревьями, то гуще стояли вокруг неё огромные их стволы, а ветви переплетались у неё над головой, закрывая солнечный свет, так что было там темно, почти как ночью…
Оглянулась Азафа назад, а там… сомкнулись деревья, и не видно уже ничего, кроме них — ни дороги, ни просвета… Испугалась она, что потеряет совсем указанное ей направление, и решила больше не оглядываться.
Так и шла она — всё вперёд, пока не расступились деревья и показался большой цветущий луг с прекрасными цветами волшебной красоты, каких она никогда прежде не видела, а в самом центре луга качались на лёгком ветерке священные цветы жаффа! — Узфа сделала паузу, давая своим слушателям возможность пережить это потрясение.
Жиззеа легче было поверить, что все звёзды вместе с солнцем попадали с неба и обратились цветами, растущими на их полях, чем в то, что священные цветы жаффа могут произрастать где бы то ни было, кроме построенных ими святилищ, а уж тем более — в лесу.
— Поражённая, остановилась Азафа, не зная, что делать, — продолжала Узфа.
— Наконец она поклонилась низко и вознесла молитву Повелительнице Цветов, как если бы это было Её святилище. И тут, неизвестно откуда, появились её сёстры, словно из воздуха возникли, — прямо рядом со священными цветами.
Поняла тогда Азафа, что это тайный и наполненный могуществом Повелительницы храм, а сёстры её — жрицы. Склонилась она и перед ними, как перед самой Повелительницей, но они остановили её.
— Не делай этого, сестра! Чести, которой достойна одна Высшая, не воздавай больше никому!
Приблизились они и обняли сестру свою Азафу. Она стала просить у них прощения, но они снова остановили её.
— Мы давно простили тебя, сестра, а королевского трона и не хотели никогда. Мы рады, что оказались здесь: ни в каком другом месте не жилось бы нам так хорошо. И только одно омрачало нашу радость все эти годы — то, что случилось с тобой.
Мы просили Повелительницу, чтобы когда придёт время тяжких испытаний, душа твоя не ожесточилась, а смягчилась, как плодородная земля после дождя, готовая принять семя и произрастить жизнь.
— Ах, сёстры! Погубила я не только посевы, но и земли, и разве может душа моя накормить голодных?! — в горе воскликнула Азафа.
— Может, — сказали ей сёстры. — Нам всё известно, и мы научим тебя, что надо делать.
Отвели они её в дом свой, который стоял посреди леса на небольшой полянке, и родник бил из земли возле самого дома.
Напоили они Азафу отварами целебных трав и накормили её таким сладким и ароматным нектаром, какого не случалось ей пробовать и будучи королевой. Почувствовала Азафа, что вернулись к ней силы и тело её стало словно бы у молодой.
— Скажите же, сёстры, что должна я делать? — спросила она, не в силах больше ждать, потому что душа её изнывала от страха за дочь и за всех, чьи запасы были уже на исходе, а пополнения их не предвиделось.
— Очень жаль нам расставаться с тобой так скоро, потому что долго мы не виделись, а не увидимся ещё дольше. Но ничего не поделаешь, голод стучится в дома, и придётся тебе поспешить.
Тут вышли они из дома, но скоро вернулись. Даже вдвоём было нелегко нести тяжёлый мешок, а был тот мешок доверху наполнен семенами, да какими!
Раскрыли они мешок, и увидела Азафа — чего-чего там только нет! И круглые, и плоские, и длинные, всех цветов, а иные — с крапинками, и маленькие клубни, и пушистые лёгкие зонтики — все лежат вперемешку.
— Вот, сестра, дороже этого мешка для нашего народа ничего нет. Ни одно семечко не повредится, не сгниёт и не засохнет, потому что Повелительница наделила их особой силой. А земле дадут они жизнь и плодородие, но только при одном условии: ты сама должна посадить каждое семечко — от первого до последнего. Для каждого выкопать ямку вот этой деревянной лопаткой и сама каждое полить из этого глиняного кувшина. Возьмёшься ли ты сделать это, сестра?
— Не знаю, что и сказать, — в растерянности отвечала Азафа. — Боюсь, что всей жизни моей не хватит, чтобы выполнить это…
— Если не хватит — это уж будет не твоя забота. Готова ли ты сажать их, пока жива?