Однако стоило Азафе войти в дом, где лежала бездыханная дочь её, как отчаяние охватило её — такое горе и такая тоска, что ни дышать, ни жить невозможно.
И всё же вспомнила Азафа слова своих сестёр: “Найди на самом дне надежду. Тем, может быть, и дочь свою спасёшь…”
Вышла Азафа на морской берег… И сетовала она, и молилась, и всё старалась отыскать ту самую надежду.
И вдруг приходит ей мысль: ни одного даже семечка не осталось у неё из тех чудесных семян, чтобы посадить на могиле. Однако, сама не зная зачем, взяла она свой мешок, стала в нём шарить (а раньше-то она весь его перетрясла) но вдруг — находит одно семечко.
И словно кто-то сказал ей в тот миг: “Не умерла дочь твоя! Веришь ли в это?”
— Не умерла Ззия, — повторила Азафа и прямо на морском берегу, на песке бесплодном решила посадить то семечко.
Выкопала она лунку и опять будто слышит: “Копай глубже”. Стала копать дальше. Вдруг… — свет из-под земли показался — светится что-то в ямке!
Стала Азафа копать и достала — вроде бы камешек, размером примерно с кисть руки, а форма у того камешка, как у бутона, а изнутри — свет, тёплый, словно живой. Стало у Азафы на душе спокойно и радостно. Посадила она своё семечко — цветы те и до сих пор “последней надеждой” зовут — растут они на самой бесплодной и сухой земле, а корни очень глубоко пускают.
Вернулась Азафа в дом своих дочерей уже под утро. Скоро вынесли и Ззию, чтобы по обычаю похоронить её на утренней заре, чтобы коснулись её в последний раз первые лучи солнца. Вокруг собралось множество народа, все в большом горе, одна Азафа спокойна.
При первых лучах зари достала она тот камешек, коснулись его лучи солнечные, и засверкал он, засиял, как сама заря в небе! А потом — раскрылся, ало-розовым светом всё озаряя! Так он был прекрасен, что никто и слова вымолвить не мог, все смотрели на него, затаив дыхание, и невозможно было отвести от него взгляд…
Одна только Азафа смогла это сделать, потому что поднялась-пробудилась от смертного сна дочь её, Ззия, едва коснулся её свет того Небесного Цветка.
А был это — Цветок Зари, который в давние времена даровала нам Повелительница, но до времени он был скрыт. Свет от того Цветка не слепил глаза, но достигал отдалённых пределов, и всё, чего он касался, наполнялось жизнью…
С того дня всё у них было хорошо, не касалось их ни горе, ни болезни, а жили они в радости. Народ просил Азафу снова править нашими землями, но она не захотела, а осталась с дочерями своими.
Ззия по-прежнему лечила больных, от неё и её учениц научились своему мастерству все нынешние целительницы. А старшую её дочь уговорили всё же взойти на престол, правила она мудро и ко всем была милостива.
Однако же, первой нашей королевой навсегда осталась Азафа — её до самой смерти и после неё — до наших дней — почитают все в нашем королевстве. И в цветнике её без всякого ухода до сих пор растут цветы.
========== Глава 51. Печальная правда ==========
Тётушка Узфа окинула своих гостей придирчивым взглядом и, надо сказать, осталась весьма довольна.
Никакие похвалы не стоили этих секунд полной тишины, когда слушатели ещё погружены в тот сказочный мир, в который увела их рассказчица. Кажется даже, что им не хочется из него возвращаться, но они, разумеется, вернулись и горячо поблагодарили Узфу за увлекательный рассказ.
— А есть ещё какие-нибудь истории, в которых упоминалось бы о Небесном Цветке? — спросила Лора.
— Пожалуй… — задумалась Узфа, — о нём везде упоминается лишь вскользь. Говорится, что он возвращает плодородие земле и помогает цветам во всей полноте раскрыть свою природную силу. Да… — прибавила она вдруг после паузы, — сейчас бы нам очень пригодился Цветок Зари…
Ззия взглянула на неё с тревогой.
— Неужели, всё так плохо, тётушка?
Узфа опустила голову, пряча глаза.
— Не так чтобы совсем уж плохо… — наконец вымолвила она, — но и нельзя сказать, что хорошо…
— Ты никогда не говорила мне об этом раньше. Почему? Расскажи, что тебя тревожит? — продолжала допытываться принцесса.
— Не говорила… Да и сейчас не собиралась. Какой в том прок? Только тебя расстраивать. Я-то знаю, ты и так беспокоишься, а сделать всё равно ничего не можешь… Урожаи наши тают на глазах. Муж мой, дети — все сейчас на поле. Уж и не знаю, что они там делают. Всё сделано, с каждым цветком нянчимся, как с больным ребёнком, а они чахнут день ото дня больше. Ты знаешь — муж у меня работящий, и дети — все как на подбор. Раньше мы всей семьёй и пятой части урожая не съедали — и себя обеспечивали и продавали много. А теперь — хватило бы для себя, да боюсь, что скоро не хватит, а к тому времени, видно, и купить будет негде.
Грудь принцессы тяжело поднималась и опускалась, а драгоценный бутон, выложенный на ней сотнями крохотных бриллиантов, так и сверкал, разбрызгивая во все стороны алмазные искры.
— Я и подумать не могла, что всё зашло так далеко. Оказывается, я совсем ничего не знаю об истинном положении дел, — произнесла она с горечью. — Моя сестра-королева умело ограждает меня от любой информации. Я не удивлюсь, если узнаю, что она запретила всем — до самой последней служанки — говорить со мной об этом.
— Азафа всегда любила тебя, вот и теперь жалеет.
— А вы уверены, что сама королева в курсе истинного положения вещей? — подал голос Михал.
— Уж она-то знает, — заверила его Узфа. — Запасы из королевских хранилищ давно продаются, иначе цены были бы уже за облаками небесными.
— Значит, королевские хранилища открыты?! — Ззия уже справилась с собой, выровняв дыхание и усмирив трепещущие усики, однако новое потрясение заставило её голос дрогнуть.
Узфа взглянула на бывшую воспитанницу с нежностью и состраданием.
— Давно открыты, дорогая моя девочка. И думаю я, что запасы близятся к концу.
На этот раз Ззия промолчала. Отчаяние охватило её. Всё бесполезно…
— Скажи, тётушка, — вновь вернулась Лора к оставленной теме, — а что говорится в ваших преданиях о том, куда делся Цветок Зари после того, как его отыскала Первая Королева?
— Так… — Узфа растерянно раскрутила хоботок, — ничего об этом не говорится. Уж можете мне поверить, я все эти предания и сказки знаю. Цветок тот переносили с одного места на другое, чтобы свет его коснулся каждого уголка нашей земли, и построили для него по всему королевству Башни. Первый же луч зари касался Цветка и пробуждал его силу. От вершины Башни, где он находился, во все стороны разливалось сияние. А потом его переносили на другую Башню. Я слышала от бабки моей, когда совсем ещё девочкой была, что его отправляли даже и за море — на Острова. Сейчас вы такого уже не услышите…
— А почему? — живо заинтересовалась живущая.
— Забылось, должно быть, — развела усики Узфа. — Всё теперь забывается, что было между нами и Жжуа хорошего.
— А что ты, тётушка, сама думаешь о Небесном Цветке? — продолжала расспросы Лора. — Существовал ли он на самом деле? И если да, то куда делся?
— И сама не знаю, — честно призналась Узфа. — Раньше я твёрдо знала, что есть на свете этот Цветок, а теперь… не знаю. Вот если бы вы бабку мою об этом спросили, она бы рассердилась не на шутку!
— То есть она была уверена в реальности Цветка Зари? — уточнила Лора.
— Так, — подтвердила Узфа. — Однажды я спросила у неё, где теперь Небесный Цветок, — припомнила она. — Очень мне хотелось на него посмотреть. Сначала она мне ничего не ответила, потом сказала, что сейчас он далеко, а после и говорит: “Вырастешь — увидишь Небесный Цветок. Жить тебе ещё долго, доживёшь до того дня”. Так она уверенно это сказала, что я ей сразу поверила и отстала, а теперь думаю, что для того она так и сказала, чтобы от меня отвязаться, — улыбнулась Узфа. — По крайней мере, того Цветка я так и не видела…
— Но ведь жизнь твоя ещё не кончилась, тётушка, — неожиданно для себя самой сказала принцесса.
— Стара я стала, — продолжая улыбаться, ответила хозяйка, — но, может, и поживу ещё.
— Скажи, тётушка, а колдуньи у вас действительно есть или они встречаются только в сказках? — снова вернулась к расспросам Лора.