Страж продолжал возиться с замком. После долгого бездействия механизм никак не хотел работать. Остальные шемма, против обыкновения, переступали с ноги на ногу, словно земля обжигала им ступни даже сквозь подошвы грубой обуви, и озирались по сторонам, похожие сейчас не на грозных стражей, а скорее на детей, заблудившихся в лесу.
— Как это ни при чём? — только на секунду опешил киф.
Затем зелёные глаза прищурились, он глянул на стражей, но переводчики были отключены, а если шемма читают их мысли, то им не открылось бы ничего нового.
— Так это ты постаралась… — прошипел он гневно. — Мало нам других… — он хотел сказать “неприятностей”, но это выражение было явно слабовато, а другого в голову не пришло. — Другого всякого нам мало! Так ты ещё… — он горестно махнул лапой. — Не ожидал от тебя… А с другой стороны… — горько прибавил он, — именно этого от тебя и следовало ожидать! Только моя наивность…
Тут двери наконец открылись и с натужным скрипом и стоном распахнулись перед ними, точно чёрный зев неведомого чудища, перед которым затрепетал испуганный свет факелов, не смея переступить порог и вторгнуться во владения давно не тревожимой темноты.
Мёртвый запах пыли, металла, камня, гнили, сухой земли и ещё чего-то похуже волной окатил всех стоявших перед дверью.
Стражи невольно сделали шаг назад. Вообще в поведении их не было решимости, не было мрачной настойчивости существ, желающих поскорее выполнить неприятную обязанность и убраться подальше.
Казалось, что они готовы отпустить пленников на все четыре стороны, стоит тем хотя бы намекнуть, хотя бы один шаг в сторону сделать.
Давно уже опустили стражи свои толстые с острыми наконечниками копья и будто только и ждали того, что арестанты попытаются уйти. Но Лора шагнула внутрь, и все последовали за ней — даже что-то шипящий на своём родном языке киф и угрюмо ворчащий Кенур.
Стражи сложили сразу за порогом связку факелов и, так же не вступая внутрь, поставили два кувшина с водой и два кувшинчика с мёдом. Когда и это было сделано, они не сразу закрыли дверь, словно ожидая, что безумцы, осмелившиеся войти в Башню Трёх Призраков Ночью Одинокой Луны, одумаются и повернут назад.
Лоре показалось, что она чувствует нечто, исходящее от шемма, и это чувство подсказывало ей, что они не стали бы пытаться удерживать их здесь.
Рэй включил укреплённый на поясе комбинезона фонарик, и конус яркого света заскользил по стенам и пыльному полу.
Обширный зал с высоким потолком прорезали массивные каменные колонны, когда-то яркий мозаичный пол стёрся и потускнел, его покрывала пыль и засохшая грязь; вдоль стен тянулись давно погибшие цветники, там и сям валялся какой-то мусор, довольно крупный и подозрительный на вид.
Когда-то этот зал был светлым, наполненным воздухом и цветочными ароматами, под солнечными лучами, падавшими из высоких окон, блестели разноцветные плитки пола — одного из красивейших в Аззе. В центре стоял широкий стол из ценного тёмного дерева с инкрустацией на торцах.
Сюда приходили королевы Аззы взглянуть на работы своих лучших мастеров.
Ювелиры и резчики по камню спускались в этот зал из расположенных выше мастерских и с поклонами раскладывали перед королевой плоды своих трудов, вызывая изумление и восхищение своим мастерством и талантом, которого не измерить и не оплатить щедрым вознаграждением.
Королевы это понимали, они не считали зазорным восторгаться и благодарить мастеров, хоть они и мужчины.
Поговаривали даже, что кровь ювелиров Аззы не раз смешивалась с кровью дам Королевского Дома. Возможно, дочери и внучки тех мастеров правили Аззой или были принцессами.
Мужчина, способный вызвать восхищение своим трудом, и мужчина, достойный стать отцом твоего ребёнка, — разве это не одно и то же?
Но всё это осталось в прошлом, и там, где когда-то были свет и радость, где создавались вдохновенные творения и добросовестно выполнялась рутинная работа, где вздыхали по жёнам и детям и тайком мечтали о принцессах, где завязывались мимолётные связи и рождалась любовь на всю жизнь, теперь обитала только смерть, давно и прочно обосновавшаяся в этих стенах и своим холодом уничтожившая даже воспоминания о тепле.
Давно никто не переступал этого порога по собственной воле, а многие предпочли бы смерть, будь у них выбор. Но, в отличие от шемма, Рэй не питал иллюзий и не надеялся, что Лора одумается. Не для того она так сюда стремилась, чтобы теперь повернуть назад.
Наконец, шемма закрыли за ними дверь, с тягучим стоном вставшую на место, и заперли массивный замок.
========== Глава 94. Внутри ==========
— Ну что, довольна? — прошипел киф, дёргая усами и хвостом.
Кенур тревожно шевелил носом, то и дело принимаясь скрести пол у порога, как бы давая понять, что раз уж они здесь оказались, то самым разумным будет приложить все усилия, чтобы исправить эту ошибку.
— Зря стараешься, малыш, — сочувственно обратился к нему киф. — Мы с тобой — единственные разумные существа в этом сборище ненормальных и самоубийц… Да перестань ты слепить меня фонариком! — накинулся он на Рэя, который светил куда угодно, но только не на него. — Из-за твоего дурацкого фонаря я ничего не вижу! Лучше выключи его совсем, если пользоваться не умеешь!
— Вряд ли тебе понравится кромешная темнота, — усомнился Гэри.
— Ты-то уж хоть молчи! И без тебя тошно! Истукан ты бесчувственный! — неизвестно за что накинулся на него Мррум.
Гэри, однако, не обратил на это никакого внимания. Заметив кое-что, лежащее прямо в центре огромного шестиугольного зала, до сих пор закрытое от них массивными колоннами и их тяжёлыми тенями, он негромко присвистнул:
— Ничего себе! Это чего у них тут — мумии, что ли?
— А ты что думал?! — взъярился киф. — По-твоему, призраки из кого получаются?! Ты думал, тут живые пчёлы порхают?! Да тут полно мертвецов! И мы… и нас…
— Ладно, Мррум, — оборвала его Лора, — заканчивай. Я ведь не заставляла и не просила тебя идти сюда и знаю, что ты ни за что не вернулся бы на корабль… без нас.
— Да, не вернулся бы! Только не “без нас”, а без тебя! И пусть никто не заблуждается…
— Не беспокойся, мы с Гэри не подозреваем тебя в тёплых чувствах, — успокоил его Рэй, медленно обходя зал и освещая все уголки.
Мррум ничего не ответил, но засопел почему-то обиженно.
— Что у вас там происходит? — спросил передатчик голосом Виллены, голосом, в котором, почти неуловимые, но всё-таки угадывались нотки тревоги.
— Ничего особенного, — проворчал Командир. — Обыкновенный каземат с трупами предыдущих узников. Видимо, для наглядности. Это не мумии, — констатировал он, внимательно изучая останки, но не прикасаясь к ним. — Насколько я могу судить… — он слегка шевельнул одну из тонких чёрных конечностей носком ботинка, — это примерно то же самое, что человеческий скелет, только останки жиззеа выглядят несколько иначе.
— Не трогай их, Михал, — предостерегла его Лора, осторожно приблизившись.
— Трое, — подал голос Гэри. — Ты думаешь, это и есть Три Призрака? — обратился он к Лоре, признавая её экспертом в этом вопросе.
С минуту она всматривалась в полуистлевшие фигуры. Они лежали ровно, одна возле другой, руки опущены вдоль тела, ноги выпрямлены, все — головой на восток.
— Их явно уложили здесь уже после смерти, — Михал опустился на корточки. — Причина смерти…
— Вот и вот… Вероятно, удар в голову чем-то острым… — Рэй, закончив обход, присоединился к Командиру.
— Здесь, судя по всему, смыкаются хитиновые пластины, заменяющие им череп, так что… трудно сказать наверняка. Если такой удар и был нанесён, то орудие убийства вошло точно между…
— Возможно, есть соответствующие отверстия на затылках…
— Нет, нет! — вскрикнула Лора. — Не трогайте их! Не прикасайтесь!
Как бы присоединяясь к её словам, завыл Кенур — негромко, но зато с чувством.
— Не имеет значения, как именно они умерли, а в том, что их убили, у меня нет сомнений, — сказала живущая.
— Значит, это и есть они — Три Призрака? — снова спросил Гэри.