Офицер Гуччи открыл глаза. В теле чувствовалась разбитость, как после неспокойного горячечного сна. Мужчина так и не мог понять, что заставило его потерять сознание и как долго он пролежал на холодном полу секционной, но сейчас самым важным все равно было то, что он победил в кошмарной, бредовой схватке с порождением чего-то испорченного, неизлечимо больного. Возможно, некой чумой, «разросшейся, как опухоль», была поражена вся реальность — такое можно было предположить, увидев, как снова изменился мир вокруг. Белый кафель теперь приобрел грязно-желтый, мерзкий цвет и покрылся засохшими и свежими пятнами и потеками. Меду плитками на полу застыли алеющие разводы крови с темными свернувшимися сгустками. И вновь отвратительные мокрые сочащиеся трубы пролегли под потолком по всему периметру помещения. Ржавые столы казались липкими от грязи. На одном из них лежал Майк. Бледное лицо казалось еще более осунувшимся в дрожащем слабом свете единственной лампы — щеки и глазка ввалились, от носа к губам и между бровей пролегли морщины. Серый костюм был забрызган кровью — удар монстра глубоко рассек тело в области живота. «Черт, да его… практически… пополам! — невольно ужаснулся Гуччи, несколько минут назад имевший шанс разделить такую участь. — Это не шутки, это… это… Мертв, — заключил он, коснувшись уже похолодевшей шеи доктора. — Разумеется, мертв. Проклятье!».