На улице все было по прежнему, люди ходили спокойно. Макс порадовался, что у жены есть привычка включать телевизор даже, когда она не смотрит его, а занимается по хозяйству или с дочерью. Предупрежден – вооружен. Эх, только бы перебдеть, только бы перебдеть.
Они въехали на территорию садоводства, когда Макса охватило непонятно чувство. В груди томило, щемило, как будто что-то сосет душу. И на глазах пелена. Что за черт. Он переключился на нейтральную передачу и прислушался к ощущениям. Невнятное чувство усиливалось.
– Мама, мне нехорошо, – подала голос с заднего сиденья Света. Ольга всегда ездила на переднем сиденье. Она перегнулась к дочери и тут…
И тут пришел Голос. И вовсе это был не голос и совсем это были не слова. Скорее ощущения, образы, эмоции. Позже, сверив воспоминания, Макс пришел к мысли, что слова были адаптацией его мозга и его воображения. У большинства были другие слова. Общим был смысл.
Голос вещал: «Ах, вы, мои маленькие, ах, вы мои хорошенькие, принесли папочке второе место. Какие изысканные радиоволны, какая причудливая световая картина, какая химическая палитра в атмосфере! Второе место – это замечательно, это прекрасно! Но на следующем конкурсе моя планета займет первое место. Пересадим вас аккуратненько, идите к папочке. Папочка вас замочит и отожмет, облучит и сублимирует. И планетка есть на примете. Вот посею вас, и вы мне скоро расцветите планету и радиоволнами, и химией, может даже, изотопами все покроете. А, ну-ка…».
Затем перед затуманенным мозгом Макса возникло видение садовых ножниц от горизонта до горизонта, и он потерял сознание.
Пришел в себя он, судя по часам на приборной доске, практически сразу. Повернулся к жене и его вопрос: «Ну, и что это было?» так и не сорвался с губ.
Жены не было на пассажирском сиденье. Повернулся назад. Дочери не было, причем ремень безопасности был застегнут. Это жену он не мог приучить к ремню, дочь в этом плане была дисциплинирована как сам Макс.
Все пассажирские двери заблокированы, но это не показатель – у сигнализации по умолчанию стояли настройки на блокировании пассажирских дверей в ряде ситуаций.
Черт возьми, куда они делись! Макс выскочил. За забором участка кто-то заголосил: «Люда! Люда!»
Макс присоединился: «Света! Оля! Где вы?!»
Практически тут же подключился еще один садовод – звал Иру. Все голоса были мужские.
Макс дико огляделся и полез в машину. Закрыв дверь и окна, иначе крики слишком мешали, он схватил мобильник и начал обзванивать всю телефонную книгу по порядку. Вызывал всех женщин из родни, друзей, коллег. Мобильные были вне зоны доступа.
Макс отбросил мобильник куда-то по направлению пассажирского сиденья и запустил двигатель. Двигатель завелся с пол-оборота, Макс рванул на дачу. Так быстро по этой дороге он не ездил никогда. Трясло и мотало немилосердно. Внимания на это Макс не обращал совершенно.
Парковаться не стал, бросил машину прямо на проезде и бросился к домику.
На крыльце сидел тесть и плакал. Он поднял глаза на Макса и процедил: «Мля, драные цветоводы».
Конец