- Ты собралась?
- Да, я готова.
- Я тебе приготовила в школу...
- Да не надо, - махнула Катя рукой и скрылась с кухни.
Вера сидела, смотря ей вслед, не в силах допить эти последние пару глотков горького чая без сахара.
3.
Вера была женщиной не красивой, но внешность ее, в молодости, привлекала внимание. Было в ее томном, вечно скорбящем взгляде что-то притягательное, особенное, терзающее души.
Ее небольшие глаза болотного цвета были слегка раскосыми, а веки тяжелыми, словно она спала по три часа в неделю. Но именно это придавало ее взору чувствительности.
В остальном она была обыкновенная - с прямым носом, высокими скулами, бледно очерченными губами, часто обветренными, острым подбородком. Брови у нее были жидкими, как и темно-русые волосы, утратившие густоту вследствие длительного стресса, который также отразился на ее волосах двумя седыми полосами.
Стоя перед зеркалом, Вера надевала серьги, подаренные ей еще в детстве бабушкой, и старалась особо не всматриваться в черты собственного лица. Если она ловила какую-то деталь, вроде очередной выступающей морщинки или пигментных пятен, она сразу же отходила от зеркала и продолжала собираться на работу уже вдали от него.
Она была высокая и худощавая, столь не из-за генетики, сколь из-за капризного желудка: она слишком мало ела и много пила чая или кофе, а бывало, что негативное мышление настолько овладевало ею, что она попросту игнорировала любые сигналы голода.
А еще она много ходила пешком, пытаясь экономить даже на таких мелочах, работала изо всех сил, которые еще были в ее истощенном организме, чтобы выбраться из этой унизительной должности навсегда.
Вера знала, что Катя ее стыдится, потому что у всех ее подружек родители зарабатывают вдвое, а то и втрое больше ее матери.
А еще Катя злится, потому что не видит отца.
И не знает отца.
Катя была уверена, что по вине матери.
А Вера на все ее (надо заметить, нечастые) упоминания в моменты ссор об отце отвечала холодным молчанием или тем взглядом, после которого даже такие несносные дети, как Катя, закусывали языки и не смели более открывать рот.
Отец не появлялся с того самого дня, как они развелись, поэтому Вера не считала нужным говорить о нем хотя бы просто как о существующем где-то человеке, каким-то образом связанным с ее дочерью.
Никогда они не говорили о нем.
Постепенно Катя и сама забыла о нем. Вернее - забыла о том, что этим она может задеть мать или подловить на чем-то. Но в голове девочки расплывчатый, неясный образ отца, нарисованный ею самой, жил всегда.
А Вера только делала вид, что не помнит его сама.
На самом деле, она не в меньшей степени, чем дочь, думала об этом мужчине, посеявшим в ее душе семя нервных расстройств, превративших ее в ту, коей она является сейчас.
Женщина винила его во всем. Во всем, что имела, во всем, что происходило, что выпадало на ее пути. Она винила его даже в скверных отношениях с дочерью: кто знает, будь он сейчас в семье, может, обстановка в доме была бы куда радужнее?
Дочь злится, была уверена Вера, потому что живет в неполной семье и понятия не имеет, каким может быть отцовское воспитание. Веру это расстраивало не меньше собственного положения, она знала, что это неправильно, но ничего не могла изменить.
А Катя винила во всем Веру.
Интересно, кого винил этот мужчина, предмет страданий сразу двух женщин в одном городе?
Думается, после развода с Верой в его жизни было еще немало страдающих из-за него женщин.
Но задумывался ли он об этом когда-нибудь?
Вере всегда было интересно, жалел ли он, жалел ли он хотя бы немножко об их расставании?
Вспоминал ли ее, хотя бы мимоходом, украдкой, в те минуты, когда разум окутан негой, когда мысли в голове копошатся беспокойно, словно муравьи, обо всем и сразу.
Думал ли он о ней?
Думал ли он о дочери?
Волновался ли, переживал хоть раз?
С этими мыслями Вера часто засыпала и часто просыпалась. Она никак не могла смириться с тем, что была связана браком с таким бесчестным человеком, как он, таким черствым, самовлюбленным эгоистом.
После развода Вера съехала на старую квартирку матери, расположенной в самом захолустном районе города, к тому же в хрущевке. Соседи все на этаже считали друг друга чуть ли не одной большой семьей, да только Веру с Катей принимать не хотели - странные. Да они сами не стремились присоединяться к ним...
Кате вообще все было в этом доме отвратительно, включая и его обитателей. Она без конца жаловалась, что ее подруги живут в новостройках, где каждая квартира широкая, просторная и предназначенная исключительно для богатого интерьера. К тому же, каждая из них жила сравнительно недалеко от центра города и совсем близко к школе, а ей приходилось вставать в «немыслимую рань» и «толпиться в стареньком автобусе», ежедневно застревающем в пробках.