- Я здесь не был, - сказал Сергей, застегивая верхнюю пуговицу на черном пальто и стряхивая воображаемые пылинки с плеч, - но один мой хороший друг это место хвалит.
На самом же деле «один хороший друг» Сергея это место терпеть не может - с тех пор, как однажды его ребенок «якобы» отравился здесь запечённым судаком. По правде сказать, что же вызвало расстройство желудка у ребенка точно не известно, но «хороший друг» был яростно убежден в первой мысли, пришедшей ему в голову - во всем, конечно, виноват судак.
- А я здесь частенько завтракаю, - вставил Никита с еще большим воодушевлением, - и, скажу вам, брускетты с гуакамоле и клюквой здесь отменные!
На самом же деле, завтракал здесь «частенько» не Никита, а его постоянный клиент, с которым они и проводили деловые встречи по утрам в этом заведении. Никита сам от еды воздерживался, не находя ресторан особо привлекательным, а вот клиент его обожал те самые «отменные» брускетты с гуакамоле и клюквой.
Вера, шагающая позади них, но прекрасно слышащая разговор, закатывала глаза и иронично посмеивалась над обоими мужчинами. Каждый из них всего-навсего старался понравиться Катерине, а в борьбе за сердце женщины, как известно, все средства хороши.
Вере, конечно, было абсолютно все равно, что к ней испытывал Сергей и как долго (хотя чувства его ей стали очевидны уже в театре), но больше всего ее волновало отношение Никиты к Катерине. Если страшные догадки Веры в скором времени оправдаются (хотя, она уже уверена почти на сто процентов в их правдивости), то ей нужно будет немедленно искоренять из Никиты даже самые простые мысли о Катерине (которых был уже, наверняка, рой в его голове).
Поскольку Вера была не юна, опытный глаз ее сразу отметил поведение обоих мужчину, причина которого вытекала сама собой.
Катерина засмеялась. Ее, видимо, позабавили замечания мужчин, и сама она была далеко не глупа и наивна, раз уж не ответила им удивленный вздохом: «Правда? Какое совпадение!». Она слегка покачала головой, а затем объявила:
- Что ж, тогда, идем в «Vincent». До закрытия еще... а сколько время? Матвей, - быстро обратилась она к юноше, - не подскажете, сколько времени?
Матвей повел бровями, посмотрев на нее холодно. На руке у него были часы, но он так и не взглянул на них, продолжая идти размеренно и неторопливо.
- Язык проглотил? - Рявкнул Сергей. - Почему ты себя так ведешь с дамой?
- Ничего-ничего, - сладко улыбнулась Катерина, - мальчик просто стесняется, я же понимаю.
Вера посмотрела на Матвея, идущего с ней рядом, но не заметила на его лице ни малейшей реакции на сарказм Катерины. Задумчивый взор его по-прежнему был устремлен куда-то сквозь затылок отца, идущего впереди него, и Катерину он, казалось, не слышал. Да он вообще никого не слышал.
Либо мастерски притворялся, что так же заслуживало восхищения Веры.
Катерина же, выглядевшая со стороны победительницей, отвела глаза в сторону, так, чтобы спутники их не увидели, и прикусила губу, наморщив на секунду брови.
Через несколько минут они уже прибыли в ресторан, напоминающий старое английское кафе своим интерьером и теплым светом ламп. Потолки были не слишком высокими, столики казались слишком маленькими для больших компаний, а стулья не слишком удобными. И все же, место это было таким очаровательным, что мелкие недочеты, сперва попадающие в глаза, улетучиваются через мгновение.
Вера в ресторан влюбилась сразу. Здесь пахло терпким козьим сыром, благородным вином и дорогими сигаретами, дым которых выпускали алые губы богатых, одиноких женщин, занявших столики в самых глубинках зала. Здесь играл джаз, носились неугомонные официанты, всеми силами зарабатывающие чаевые, гремела посуда и смеялись гости, наслаждающиеся вечером и жизнью.
Вера опять почувствовала то блаженство, тот радостный душевный подъем, не объяснимый точно, но окрыляющий, стирающий в голове всякие мысли, еще накануне омрачающие все настроение. Она опять вкусила жизнь и ей вновь показалось, что она такая сладкая, такая опьяняющая и что насытиться ей просто невозможно.
Маленькая пышная официанта с искренней лучистой улыбкой бодро поприветствовала своих гостей, усадила их за самых крупный столик с диванчиком пастельного тона, отдала им меню и откланялась, предоставляя им время для выбора.
- Только послушайте, - Никита улыбнулся, - «Морской волк двадцати пятиминутного копчения или запеченный в пергаменте с травами». Надо же!