Дыхание Катерины учащалось: ее ноздри раздувались при каждом вдохе и наливались кровью. Но она продолжала хранить молчания, к удивлению и опасению Веры, слушая ее внимательно.
- Ты загадала это. Так? Загадала? - Вера подошла к столу. Ее била дрожь. - Ну, признайся, Катя. Все кончено. Никого здесь нет. Только ты и я. Мать и дочь, которые...
- Ненавидят друг друга. - Закончила она металлическим голосом, упавшим Вере прямо на сердце.
Вера оторопела. Сначала ее слова ударили ее, а затем успокоили - она признала.
- Да, мама, а что ты хотела услышать от меня? - Она сардонически улыбнулась, а потом начала ее передразнивать. - Ой, мама, я так скучала, мама, мне было так страшно, мама, мама, мама, мама, мама!.. Так вот - нет! Нет, это все не так! Думала, я упаду к твоим ногам, думала, все будет как в этих тупых мелодрамах для смазливых девчонок? Что мы обнимемся и будем рыдать от счастья, что, наконец, нашли друг друга? Ха-ха-ха! Господи, ты такая наивная!
Вера молча смотрела на свою дочь, уже не имея ни малейших сомнений в том, что это действительно Катя. Ее слова уже не били кнутом по ее и без того израненной душе, - она к этому привыкла, - но доставляли ей радость, ведь она, наконец, признала! Признала!
- Что, - Катя приподнялась со стула и уперлась руками в стол, - думала, напялишь мои шмотки и явишься ко мне с подготовленной речью, и все? А? Нет, мамочка. У меня, наконец, есть все, что я хотела.
- И что же это? - Спросила Вера, конвульсивно сглотнув.
Катя оскалилась, и от ее беспощадной улыбки у Веры все похолодело внутри.
- Свобода.
Между ними на какую-то минуту воцарилось молчание, необходимое для того, чтобы перевести дух обеим. Затем Катя спросила, полностью поднявшись:
- Зачем ты хотела меня найти?
Вера открыла рот, но испустила лишь пустой звук.
- Зачем? - Продолжала Катя. - Неужели тебе плохо быть вот такой, молоденькой? Хоть похорошела.
У Веры вырвался нервный смешок.
- Ты стала еще наглее.
- А что? - Катя засмеялась. - Имею теперь право. Взгляни на меня. Я взрослая, независимая, самодостаточная. Я нравлюсь мужчинам, мужчинам обеспеченным, готовым подарить мне что-то более ценное, чем их кредитная карточка. Я работаю там, где и всегда мечтала, а вот ты об этом даже не подозревала никогда. Ты и не интересовалась. Тебе всегда было плевать на меня.
- Не правда, Катя, это не правда...
- Да ну?! - Вскрикнула она. - Хочешь сказать, что была образцовой матерью? А ты не переоцениваешь себя, мамочка?
Чем больше она говорила, тем быстрее Вера тратила силы. Теперь она была уверена в победе, но только не своей.
- Удивительно, какой папа красивый. - Сказала Катя вдруг тихим голосом. - Как мне жаль, что я раньше не видела его. Как жаль, что увидела его только сейчас. Вот это - твое самое главное преступление.
Слезы встали в горле Веры. Она чувствовала - еще словечко, и ее прорвет.
- Он такой вежливый, общительный, интеллигентный. Видела, как он держался со мной? Он был настоящим джентльменом. Он принимает тебя за меня, конечно. Только это меня гложет - ведь это я его дочь. Поражаюсь, как он мог тебя любить, такую скрягу.
Вере хотелось что-то сказать, но она боялась, что ее голос сорвется и она заплачет, а это уже поражение. Она не может так быстро и легко сдаться. Нужно перестать слушать ее, нужно приложить все оставшиеся усилия и охладить пыл.
- Долго ты ждала, чтобы сказать мне это? Почему не сделала этого раньше, когда все было на своих местах? Боялась, что я влеплю тебе не одну, а две пощечины?
- Не сомневаюсь в этом, - она скорчила гримасу. - Вместо материнской ласки от тебя следует ожидать только этого.
Вере хотелось заскулить. Теперь ее руки дрожали, но от страстного желания вцепиться в чье-то горло. Раньше она не замечала в себе такого напряжения, но теперь четко осознавала, что это такое.
Ее разрывало внутри бурлящее чувство вины. Оно обжигало все нутро Веры, оно просилось наружу, будто кипящая лава. И Вера знала, что с минуты на минуту это случится - и она не сможет устоять.
- Я не знаю, что это такое произошло с нами, - говорила Катя, - но это истинное чудо.
- Чудо? - Глухо повторила Вера.
- А что, разве нет? - Катя усмехнулась. - Да какое это счастье - быть подальше от ворчливой черепахи, которая всем недовольна: тобой, собой, жизнью. Это так угнетает! А что сейчас? Что сейчас? Нет, даже не говори, зачем ты сюда явилась, даже не говори! Ничего не выйдет! Слышишь? Не выйдет!
Катя скрестила руки на груди и вызывающе вздернула подбородок.
Почва затряслась под ногами Веры. Она сделала шаг вперед, удерживая за спиной книгу.
- Ты не понимаешь, Катя! Это не чудо! Такого не бывает в реальной жизни! Нам нужно это исправить!