Первым делом мы отправились к оставленному лагерю.
Место было выбрано изначально наиболее подходящее для ночлега, а не только из-за близости к нашей неожиданной добыче. Минимум деревьев и сравнительно ровный рельеф — все это сокращало возможность подкрасться и число мест для засады до минимума. Так что первое тело мы легко обнаружили на том же месте, где и оставили его.
Только сейчас на нем сидела толпа местных падальщиков.
На Земле жуки и мухи размером с полметра могли довести до истерики многих, но здесь большинство из них не интересовалось живыми, поэтому мы восприняли увиденное довольно спокойно. Правда, тело ветерана успело вздуться, оплыть и начать смердеть, поэтому постарались все же обойти его по широкой дуге. Сейчас важно было проверить именно дальний из костров, так и не осмотренный накануне.
Я шарил вокруг стволом того мушкета, что взял из корабельного арсенала.
С подсказки англичанина, пристегнул к нему абордажный штык, но от слишком неожиданной атаки нас страховал все же Ромка. В арсенале для него нашелся отличный тесак. Не универсальный инструмент, как у меня, а куда более тяжелое оружие, приспособленное именно для ближнего боя. Небольшой щит дополнял его снаряжение.
У костра мы и нашли всех своих товарищей.
Судя по положению тел и следам на лице, все они погибли довольно быстро. Тварь застала ничего не подозревающих парней врасплох, выбрав самый подходящий момент для атаки. Бельм на глазах не было только у самого молодого из нас — совсем юного, но очень ловкого и смешливого парня из новичков. Его тело зацепило брызгами яда, а добивали — чуть позже топором.
Под первую, самую опасную атаку, не попал, конечно же, и Свара.
Уж не знаю, как наш подозрительный командир почувствовал опасность и сумел прикрыться, но на заляпанную ядом руку старались не садиться даже местные падальщики. Как и ноги юнца, она была испещрена следами, похожими на оплавленные воронки.
Чуть в стороне лежала практически разрубленная надвое нагиня.
— Думаешь, ее Свара подловил? — спросил я, чтобы не молчать в такой момент.
— Ну а кто из них смог бы? — Ромка подступил поближе, заставив взвиться с ближайшего тела целое облако насекомых. — Смотри, по-моему, она даже с этой раной пыталась ползти…
Живучесть гадины и впрямь поражала.
— Нам нужно вернуть их Зерна? — поинтересовался, отступая подальше от потревоженных насекомых.
— Ага, их Отцы будут благодарны, если мы сделаем это, и крепко невзлюбят нас, если побрезгуем…
От таких слов я невольно отступил еще на несколько шагов назад, и только с трудом подавив приступ тошноты, напомнил:
— Все это возвращает нас к необходимости как-то выбираться отсюда. И желательно бы не пешком…
— Желательно… — обреченно вздохнул Ромка, и решительно предложил. — Ладно, отойди, а то сейчас вонь будет, вообще невыносимая. Все-таки я тебе должен за кобчик…
— За кобчик! — отсалютовал я мушкетом и, не скрывая радости, бросился на наветренную сторону от побоища.
Глава 4
Движение вверх
День 64, утро
За ночь тела наших спутников в здешней жаре повздувало бы и без того, но множество насекомых превратили их и вовсе во что-то непередаваемое. Рассматривать чересчур пристально было откровенно неприятно (да и летающая мелочь далеко не улетала, клубясь и ползая вокруг погибших), в некоторых телах, по-моему, успели даже завестись личинки.
В общем, зрелище было потрясающе мерзким, а прибавьте сюда еще и смрад — станет понятен уровень моей благодарности Ромке за предложение, сделать самую грязную работу самому. На мгновение в душе промелькнуло даже ощущение некоторой неловкости, но в чувство вины всему этому я перетечь не позволил, отбросив его, как откровенное слюнтяйство.
Однако я все же решил взять на себя сбор вещей погибших. Если есть хотя бы малейший шанс, что мы выберемся отсюда вместе со всем добытым, бросать больше дюжины рюкзаков и сидоров выглядело очень глупой штукой.
В этом мире каждый из походных наборов наших бывших товарищей был настоящим сокровищем. Прибавьте сюда оружие и броню — к ночи все это они успели снять — и доходность от такого «мародерства» просто взлетала в космос…
Много времени этот процесс не занял, и уже минут через пятнадцать я отнес последнюю охапку вещей к канонерке, после чего все-таки заставил себя вернуться к останкам.