Последующие полчаса я бродил по палубе, постепенно осваиваясь. Попытки заглянуть вниз с каждым последующим разом пугали все меньше и меньше. В какой-то момент у меня даже мелькнула мысль, что если так пойдет дальше, я и сам смогу лазить по этим подозрительно тонким и внешне таким ненадежным веревочным лестницам, которые наш мореман называл «вантами».
«…Если собираюсь, стать нормальным капитаном, — не без внутренней дрожи думал я, — мне бы хорошо и самому разбираться в том, как и что тут устроено. В том числе — и с парусами бы разобраться…»
Собственно, все управление канонеркой ограничивалось моей способностью задавать ей высоту и использованием ветра, для придачи направления и скорости движения. Силовые машины отвечали за первый из параметров, паруса — задавали направление, а сила ветра — скорость.
Вот о последнем я пока, к сожалению, не знал даже толком, что именно нужно командовать. Одному человеку, тем более, слабо понимающему, что и как делать с этими здоровенными несимметричными кусками шелка, было однозначно не справиться с кораблем.
Вчера, когда Ромка с англичанином монтировали наше так называемое «парусное вооружение», питерец с уверенным видом проронил, что наша канонерка, мол, это «без всякого сомнения, двухмачтовая гафельная шхуна!»
Джонни обрадованно подтвердил это, а мне показалось ужасно неловко спрашивать, отчего это «канонерская лодка» вдруг стала «шхуной». Вроде бы моих куцых познаний было достаточно, чтоб знать: оба этих слова могли и сами по себе означать определенный тип корабля…
Улучив момент, когда англичанин отвлекся, я тогда все-таки решился прояснить ситуацию.
Ромка откровенно обрадовался возможности поговорить на любимую тему, и охотно просветил меня, что «канонерка» — это функция нашего трофея. Термин означает, что это именно небольшой артиллерийский корабль. А «двухмачтовая гафельная шхуна» — это о системе его оснастки.
Три коротких слова описывают, как устроено именно наше «парусное» вооружение.
Напарник заверил, при желании его можно перепланировать и довольно серьезно, но прямо сейчас наш рангоут имеет две мачты и бушприт, а паруса — состоят из больших гафельных (трапециевидной формы) «грота» (на кормовой грот-мачте) и «фока» (на фок-мачте). А также двух — куда меньших по площади, но очень важных — косых (треугольных) парусов. «Кливера» и «стакселя» — растянутых сразу после взлета впереди, между фок-мачтой и бушпритом.
Еще несколько косых парусов можно было поставить на слабом ветру при стандартном устройстве такелажа, но сегодня мы решили не рисковать и обойтись без них.
Поскольку местные корабли проектировались с учетом передвижение без воды, по словам напарника, на нашей канонерке конструкцией было предусмотрена постановка еще и двух боковых реев на манер носового бушприта. Они давали возможность заметно увеличить скорость благодаря еще, как минимум, четырем дополнительным косым парусам, но пытаться управиться со всем этим вдвоем, уже не стоило и мечтать.
— Наш англичанин говорит, что в нужную нам сторону раньше он ни разу не летал. Он вообще тут впервые, поэтому карты ветров не знает, а значит, стоит проявить осторожность. Тем более — здесь, у предгорий…
Все то время, что я осваивался на верхней палубе, стояли только два передних косых паруса и попутный ветер подгонял канонерку прочь от покинутого нами оазиса. В целом — в нужную сторону, но в направлении куда восточнее, чем необходимый нам — юго-юго-запад. Туда указывал мой трофейный компас, а третью точку в него добавил князь-отец Урюпинска уже в день нашего ухода в эту злосчастную экспедицию.
«…Странно, у нас же сейчас практически идеальный ветер, для чего менять эшелон?» — выглядеть глупо не хотелось, но эта мысль была чересчур очевидной.
— Johnny, explain to me why we need a different wind if it’s fair now? Джонни, объясни мне, зачем нам другой ветер, если сейчас он попутный?)
— О, сэр, теоретически вы совершенно правы… — без тени смущения подтвердил англичанин.
— Но?
— Да, сэр, но есть нюанс. Из-за того, что наше судно чересчур маленькое и не имеет рулей, оно переняло от морских шхун их главную проблему. Если мы поставим даже ограниченную часть парусов, канонерка начнет ощутимо рыскать, а это вредно для ее оснастки и корпуса в целом… — поклонился интурист.